– Ну и пусть! – подумала Ирина Она нагнулась, достала из мусорного ведра конверт от Костика, расправила его и пристроила на письменном столе рядом с портретом Смородина. – Лучше эфемерная любовь, чем ее пошлый суррогат и сплошные разочарования, – решила она в очередной раз.
Телефонный звонок нарушил тишину. В трубке раздался голос соседки Агнессы Васильевны:
– Спасибо тебе, Ирочка! Умница, отличное лобио приготовила.
Несколько лет назад Агнесса серьезно заболела и с тех пор редко выходила из дома. Ирина порой забегала к пожилой даме – побаловать ее чем-нибудь вкусненьким. Их квартиры были на соседних этажах, так что свои визиты к соседке Ирина подвигами не считала. Антон, единственный сын Агнессы Васильевны частенько проводил вечера у матери, и нередко Ирина подкармливала обоих. Она даже получала от этого удовольствие. Так радовались мать и сын, с таким аппетитом ели ее стряпню! Готовить только для себя Ире было неинтересно, для троих – другое дело. Пусть не для своей семьи – для соседей, постепенно перешедших в разряд друзей. Однажды, когда они сидели за столом, Ирина взглянула на Антона, которого знала с детства, другими глазами. Эффектный блондин, высокий, энергичный, преуспевший в жизни… В семье у него, похоже, не все гладко, раз так часто навещает мать и не спешит к жене и двум детям. Конечно, сыновний долг, и все же…Пусть Антон не плейбой и острослов, как Костик, зато он давно перебесился и стал семейным и хозяйственным. В последнее время Антон все чаще в присутствии Ирины, как говаривал Костик, «стал трясти опереньем», а это первый признак мужского кокетства. Ирина тоже стала тщательнее одеваться, даже если собиралась заскочить к соседям всего на минутку. Внезапно она полюбила готовить изысканные блюда и штудировала кулинарную книгу с фанатизмом отличницы…
В тот день она как раз состряпала лобио – с грецкими орехами, кинзой и другими специями. Однако обедать с соседями не стала, просто передала им салатник с кавказским блюдом. Времени было в обрез, предстояло за вечер накропать очередное послание в Канаду. Почему надо? Она вряд ли смогла бы это объяснить даже себе. У Ирины давно появилась зависимость от их переписки с Костиком – что-то вроде ежедневной выпивки для алкоголика.
По дороге домой она достала из почтового ящика новое письмо, нахлынули воспоминания… Только-только настроилась – звонок Агнессы Васильевны… Как говорится, давно не виделись! И зачем старушка попусту отвлекает ее от этого психотерапевтического занятия, необходимого для ее, Ирины, душевного равновесия? Писать письма Костику стало за десять лет таким же привычным, даже успокаивающим делом, словно мыть посуду или гладить белье. Слушая в пол-уха Агнессу Васильевну, она обдумывала первую фразу письма Смородину. Может, начать так: «Ну что, гарный дальнобойщик с Канадчины, помнишь еще московскую графоманку?» Или лучше так…
Дальнейшие слова соседки заставили Ирину очнуться:
– А ты знаешь, от Антона тебе отдельное спасибо, – сказала Агнесса Васильевна. – Остатки твоего лобио он сложил в баночку и взял с собой, чтобы вечером с Натальей Федоровной поужинать.
Наталья Федоровна была второй женой Антона. Она никогда не навещала больную свекровь и жила своей отдельной загадочной жизнью. Агнесса Васильевна говорила, что сноха была модным практикующим психотерапевтом, имела свою фирму, а кастрюльки и сковородки презирала. Обычно Наталья Федоровна покупала полуфабрикаты в супермаркете. Ее хозяйство вела бойкая помощница-украинка, но обслуживать большую семью в одиночку не успевала. В итоге Антону, хирургу районной больницы, зарабатывавшему гораздо меньше жены, приходилось не только обслуживать мать, но и крутиться дома по хозяйству.
– Очень хорошо! – дошел наконец до Ирины смысл сказанного. – Я желаю Наталье Федоровне приятного аппетита.
Ирина повесила трубку и без сил опустилась на стул.
«Что же это такое? Я готова помогать Агнессе Васильевне, мне приятно угощать Антона, но кормить еще и Наталью Федоровну!.. Это уже не альтруизм, а … дебелизм какой-то! Такой же, как развлекать десять лет своими письмами Майку. Впрочем, я и сама все эти годы развлекалась. Вместо того, чтобы делать что-то стоящее. Зачем, для чего я участвовала в чужой жизни, а не строила свою? Наверное, так было проще. Создавать свой мир всегда труднее, чем включаться в уже готовую систему взаимоотношений. Нет, вообще-то я их всех жалела: и мужчин, и их жен, и их мам… Казалось: стану для всех хорошей, и очередной принц просто не сможет не пасть к моим ногам. А принцам было удобно и приятно для мужского самолюбия иметь под рукой помимо жены еще и самоотверженную подружку. Я привыкла к своей невезучести и привычно поругивала злодейку-судьбу, каждый раз наступая на те же грабли. Надо немедленно разорвать этот порочный круг, пока собственная жизнь не пронеслась мимо и не рухнула вниз, как Ниагарский Водопад! Глупая волчица погибнет во время облавы, а умная прыгнет за флажки. Я прыгаю!»
Ирина случайно увидела свою раскрасневшуюся решительную физиономию в зеркале и расхохоталась. Что за шекспировские страсти она сейчас накрутила!
Она подошла к столу, включила компьютер и отправила по электронной почте следующий текст: «Привет, Костик и Майя! Ниагара пересохла навсегда. Прощайте. Ваша Ирэн».