Маша… Маша…
Уснул с бутылкой пива перед телевизором, в самый разгар триллера. Ему опять снилась его милая девочка. Она шла по вечерней улице, фонарь вычерчивал в темноте ее мягкий силуэт. В лицо дул холодный ветер вперемешку с мокрым снегом. Вот девушка поскальзывается и начинает падать. Нехорошо так падать, сейчас на копчик приземлится. Жора задрожал всем телом, сжался изо всех сил. Странный эффект – как будто сон был фильмом, а он нажал на пульте паузу, а потом включил покадровую перемотку. Пока он делал усилие, Маша зависла в воздухе над асфальтом. С ней пока всё было в порядке. Так, нужно что-то сделать… Маша была будто шарнирной куклой, которой он мог управлять: и время мог остановить, и снова запустить. Жора аккуратно указательным пальцем подвинул Машину руку – так, чтобы смягчить удар. Нет, нехорошо… Вернул руку обратно, на место. Лучше левую… Да, левую. Play! Уффф…
Приснится же такое!
На следующее утро Жора нашёл новый повод зайти в отдел закупок, но Маши на месте не было. Спросил у Женечки, что сидела рядом с ней, когда придёт подруга.
Ой, её сегодня не будет. В «травме».
В «травме»?!
Ага. В травмпункте. Руку сломала.
Руку? Сломала?
Ага. Сломала. Хорошо еще, хоть левую, а не правую. Работать сможет. И вообще. А то она и так всё время на больняке. Так и погнать могут с работы…
Левую… Я понял…
По спине у Жорика проехалась струйка холодного пота.
На машинном столе раскачивалось большое яблоко в красных веснушках. Жорик глупо и широко улыбался.
Спасибо, конечно, но я бы и так… – порылась в куче документов на столе и протянула Жоре файл с накладными.
Ну, мне просто захотелось…
А-а…
Может, кофе после работы?
Спасибо, но я не пью вечером кофе. Я потом плохо сплю.
Чай?
Я…
Морс! От морса точно не бывает проблем со сном. Клюквенный! В кафе напротив делают прекрасный домашний морс. Прямо, как у моей бабушки.
Спасибо, но у меня как бы парень есть.
Как бы?
У меня есть парень.
Он не разрешает вам пить морс по вечерам?
Нет… То есть…
Я понял. И что – хороший парень?
Замечательный.
Жаль.
Ну, почему же жаль? Я очень довольна.
Ну, да… Ладно. Но яблоко-то съесть он вам не запретит?
Не запретит.
Ну, и прекрасно.
Я знаю, кто это делает.
Это кто-то, кого ты очень часто видишь.
Да-да, это один тип с моей работы. Он очень странно смотрит на меня всё время. Приходит с какими-то глупостями постоянно. И голос у него такой мерзкий: то басит, то на визг срывается. А меня от него прямо трясёт. Он точно делает что-то мне…
Почему думаешь именно на него?
Так странно… Я, когда упала и руку сломала, было такое чувство, что на меня кто-то смотрит. И почему-то подумала, что именно он. Глупость, конечно…
Не знаю, вполне может быть.
Я хочу, чтобы ты его убрал!
Убрал?! – слушай, я же не киллер. Я не убираю людей. Я могу оградить тебя от него, если он всё вот это безобразие с тобой делает. Но ты должна сама этого захотеть.
Я этого хочу!
Но ты же понимаешь, что ты его больше никогда не увидишь?
Да не велика потеря!
Ок! Делаем. Но нужно, чтобы ты оформила заказ. Это формальность, но так нужно.
В письменном виде, что ли?
Да нет, ну, не настолько…
А как тогда?
Ты должна сказать вслух, типа: «Я, Колыванова Мария Афанасьевна, прошу своего ангела-хранителя, табельный номер семьсот двадцать четыре, предпринять все доступные действия для устранения негативных воздействий на меня. Об исчезновении из моей жизни воздействующего субъекта предупреждена».
Э… Я… Э-э-э… Прошу…
Я понял. Теперь у тебя всё будет хорошо, – ангел наклонил к себе её голову и нежно поцеловал в макушку. – Давай!
Ага…
Ой, погоди! Забыл… – ангел прокашлялся и сделал серьезное лицо. – Услуга будет активирована в течение сорока восьми часов.
Проснулась, уже сидя в постели. Было пять утра. Видимо, кричала. Приснится же такое…
Маша вошла в калитку и переложила на другое плечо сумку с вещами из бассейна. Было уже очень поздно. Двор пустой. Ветер дул так, что сапоги оставляли следы на свежем снегу совсем ненадолго. Фонарь сильно слепил глаза. Кто-то сзади положил руку Маше на задницу. Она взвизгнула, подскочила, начала, не глядя, молотить по кому-то кулаками и орать. Кто-то оказался улыбающимся Борей. Он сгреб в охапку Машу, которая продолжала еще какое-то время рыдать и пыталась драться.
– Брррр. Романтик хренов… – Жорик ткнул пальцем в воздух, нажимая на воображаемую кнопку «Пауза». Подумал и отмотал сюжет назад.
На кухне булькал рекламой телевизор. На трех конфорках что-то парилось. Маша резала укроп на разделочной доске. Боря тихонечко отпер входную дверь ключом, аккуратно снял берцы и на цыпочках вошел в кухню. Аппетитная задница хозяйки, как подарок, была увенчана завязкой фартука. Боря утер нос и протянул руки…
– Да он что – совсем дебил, что ли? – Жорик аккуратно промотал пальцем «кино» на пару минут назад.
За бульканьем и шкварчанием звонок в дверь хозяйка услышала не сразу. Побежала открывать. Отряхивая снег, ввалился Боря. Румяный, холодный и довольный. Маша бросилась на него и начала целовать в мокрую щетину. Снял берцы, отодвинул хозяйку и пошел на кухню.
– О, борщец! Классно. Я в душ.
Жора промотал немного вперед.
Боря смачно отрыгнул чесноком.
Дальше… Дальше…
Выключил свет и завалился в кровать, где, не дождавшись окончания полуночной трапезы, уже спала Маша. Сунул руку под одеяло, Маша что-то недовольно промямлила сквозь сон. Кавалер плюнул на пальцы и бесцеремонно проложил себе путь. Маша натянулась как струна.
– Вообще дебил, что ли? – Жора поставил на паузу и ушел с сигаретой на балкон. Долго стоял, уставившись в темноту, забывая затягиваться. Догоревшая до фильтра сигарета обожгла пальцы, и боль вывела