дикое, варварское удовольствие. Ваня с удивлением замечает, что голова больше не гудит, руки не трясутся, в глазах не темнеет, а во рту не сохнет – и даже след от попугайчика как будто перестает смердеть. Русский втягивает в нос воздух джунглей и ощущает, что жив, а впереди еще столько недель реабилитации, с серфингом, яствами от Сантьяго, общением с представителями пяти континентов и многим, многим другим, чего не перечислишь.

      А вечером Ваня принимает релаксационные процедуры: после горячей ванны, он улегся на кушетку, и теперь две таитянки делают ему массаж с аромамаслами, а третья, представительница южноафриканских племен, с отвисшими, как вермишель, грудями пинцетом тянет из ноги русского пришельца длинного, извивающегося кожного паразита – откуда он только взялся, размышляет Ваня, и старается концентрироваться не на боли, а на нежных, бросающих в дрожь касаниях островитянок. Рядом, на бамбуковой скамеечке, уселся пожилой индеец и раскуривает томагавк: густой, сладкий дым обволакивает все вокруг, и русского тянет приятно, от души, чихнуть. Чуть поодаль, молодой, худощавый тайский паренек отстукивает ритм с помощью бонго, создавая непередаваемую, ритуальную атмосферу. Пожилой индеец сует Ване под нос шляпку галлюциногенного гриба; Ваня вяло отмахивается, ему и без псилоцибе хорошо. Мимо бунгало то и дело пробегают испанцы и австралийцы с досками в руках, кивают Ване головами; Ваня приветствует их одними глазами, и от его зависти не осталось и следа: он час назад уведомил серфингистов, что завтра пойдет с ними бороздить морские волны, и они с удовольствием согласились взять его на обучение. Жизнь хороша, решает Ваня, и тут доносится звук охотничьего рога – настала пора ужинать.

      Старик Сантьяго сегодня невероятно, подозрительно щедр: общий стол ломится от блюд из его лавки. За столом собирается полсотни людей, и Ваня, расслабленный, упоенный, в их числе. Торговец желает всем приятного аппетита и сразу же прыгает в моторную лодку, вероятно, спешит по своим неотложным делам. Проголодавшиеся жители острова набрасываются на еду; пользуясь случаем, Ваня решается прояснить ситуацию:

– Гайс – начинает он, изображая пальцами двух рук движения клешней краба, – Сантьяго…эээ…ис бастард.

      Собравшиеся за столом прекратили есть.

– I know, – говорит один из парней, вроде бы из Канады, и показывает Ване и остальным искалеченную, перебинтованную руку.

– Фак, – с отвращением к старику и сочувствием к канадцу произносит Ваня. – Рили бастард.

      Собравшиеся за столом продолжили есть.

      Когда Ваня уплетал уже третью тарелку морского салата, к нему подошел какой-то смуглый островитянин и шепнул на ухо:

– We saw your power today. You should try to play rugby. You might be a perfect player. Go with us tomorrow.

– Регби? – переспрашивает Ваня. – Ту плэй вис ю?

– Exactly.

– Окей. Ноу проблем, – соглашается русский, а сам думает, как бы не разочаровать брутальных маори и не сдохнуть после первой пробежки на двести метров.

– And… One more thing, – продолжает смуглый парень. – They know about your alcohol addiction. They pray for your soul and God will bring salvation to you.

– Что????? – незамедлительно реагирует Ваня. – Какой нахрен алкохол адикшэн?

      Смуглый парень тут же исчез в темноте тропической ночи.

      Да и хрен с ним, решает Ваня, наливая очередную порцию мате в резную, из слоновой кости, кружку. От долгой и утомительной утренней прогулки, вечернего массажа и плотного ужина его клонит в сон. Русский прощается с продолжающими ужинать иностранцами и шагает к своему бунгало. Его провожают две таитянки, намекают на веселую ночку; Ваня отстраняется от них:

– Нот тудей, гёрлз. Сорри.

      Таитянки не сильно обижаются, целуют русского в щеки и убегают обратно к столу.

      Ваня входит в бунгало, тут же падает на кровать, несколько раз переворачивается в попытке найти удобное положение, и вдруг его сон улетучивается. Его мысли, эмоции и сама душа покидают остров, который этим вечером стал таким близким, и с бешеной скоростью летят на родину, в обшарпанную, с липким линолеумом и битым стеклом, нищенскую однушку.

      И там, в прокуренной, грязной, ржавой кухне, в углу, кишащем обыкновенными рыжими тараканами, стоит старый, с вмятинами, низенький холодильник. А в нем, на верхней полке, лежит в пакете Ванино сердце. С припиской: «Повторно не размораживать».

Автор обложки – Валерия Кокоянина