прохладный лесостепной ветер, то жара была бы не выносимой для оркестрантов. И тут новоприбывшие духовики-флейтисты сотворили маленькое чудо, вызвав прохладу своими высокими одами. Затем семиструнные гитары своим синкопированным ровным ритмом создали ощущение быстрой скачки коней по бескрайнему русскому степному пространству. А вдали с вершины мара музыканты увидели лошадок, так что Силе пришлось слегка постучать носком ступни, чтобы привлечь всеобщее внимание. Музыка звучала, извергая свои эмоции. К полудню среди чистого неба стал накрапывать дождь, охлаждая градус раскаленной вершины. К этому времени тема звучла несколько мягче, спокойно сохраняя твёрдый мужской характер. Музыка, подхваченная нагревающимся от земли воздухом, поднималась в высь и ветром с вершины мара, разносилась по простору, звучала и звучала, наполняя силой и вдохновением землю, и разносились на многие километры пространства. Вновь возобновляется стремительный бег, постепенно угасая, словно уносясь в неведомое. Вновь мужские голоса с юношеским звонким начинают и вступают на этот раз с Херувимским псалмом.

Иì-и-и же-е-е Хе-е-ерувиì-и-и-и мы-ы-ы таìй-й-й-йно образуìюще и Животворяìщей Троìице Трисвятуìю песнь припеваìюще, всяìкое ныìне житеìйское отложиìм попечеìние. Яìко да Царяì всех подыìмем, аìнгельскими невиìдимо дориносиìма чиìнми. А-а-алл-и-и-иилу-у-у-уиìа, а-а-а-алли-и-и-илу-у-уиìа, алли-и-ии-лу-и-ииìа-а-ая.

Сменяющие звуки труб на флейту уносят голоса хора вверх. Лёгкие освежающие капли летнего дождичка проходят, восстанавливая ясность аромата хвои и полевых цветов. Скрипки и гитары поочерёдно дают мелодию полёта шмеля, сменяющегося покоем и полным растворением в природе. После этого рахманиновская скерцандо «Праздник жизни» из слияния звонов, стремительно летящих скерцозных мотивов, плясовых и маршевых ритмов, а завершается лирическим дифирамбом побочной партии, трижды возвращаемым, раз за разом всё ярче и ярче. После аккапельное звучание, на фоне мужских голосов, высокого юношеского голоса, который выводил «Аве Марию», подкрепляя солирующей скрипкой и приглушенным оттеняющим звук медной тарелки. Тихая-тихая унисонная басовитая речь разносила призыв.

Дощатый клеёный в виде груши музыкальный инструмент с грифом на конце, который венчала прекрасно выпиленная в виде лиры головка, лежал на родной тёплой земле, нежно опираясь на листья подорожника, стебли ковыли, тысячелистника, луговой ромашки. Сюда уселся шмель, прыгнул, цокая, кузнечик, а вот заползла пара божьих коровок, обследую круглое отверстие – они заглянули внутрь, как бы рассматривая внутренние пружины гитары. Пощекотал ребро обечайки ковыль, спрашивая: «Как Вам, сударыня, наше возвышение?» Гитара нежно пропела высокой нотой, задетой лапкой жаворонка: «Замеча-ча-чельно!!!»