Пока участковый, побегав вокруг колодца и смачно выматерившись, уехал обратно в участок, пока Ольга Павловна, бледнее ночи, сидела на кухне и курила (до этого никто не видел ее с сигаретой), один из первокурсников, обвязавшись веревкой, спустился в колодец.
Парни подняли Диану легко – она была почти невесомой. Маленькая, с неестественно вывернутыми конечностями и широко распахнутыми глазами, она лежала возле колодца на принесенном кем-то одеяле, а притихшие студенты столпились вокруг, не веря в реальность происходящего.
Пошатываясь, Ольга Павловна вышла из кухни (про еду в тот день забыли совсем), посмотрела на мертвую Диану, скрылась на минуту в бараке и вышла с еще одним одеялом. Накрыв девушку, охрипшим голосом велела всем идти собирать вещи.
Девочки плакали. Вчерашние школьницы, они никогда еще не сталкивались так близко со смертью, не подходили так близко к самому краю и все не могли поверить, что маленькая кучка одеял на заднем дворе – это Диана, которая еще вчера жеманно протягивала им на кухне тарелки и, вздыхая, томно наливала добавку компота.
Марина не плакала. Методично обшаривая окрестности, она чутко уловила момент, когда кто-то догадался сдвинуть в сторону крышку старого колодца во время дианиных поисков. Позднее она рассказала следователю, что вдвоем с Дианой они укрылись, присев за колодцем, а когда во двор ворвались местные, она, Марина, перепугалась и побежала. Она была почти уверена, что это Диана бежала за ней, тяжело дыша, но, добежав до ограды и оглянувшись, увидела местного, который попытался ее повалить. Увы, справиться с Мариной было довольно сложно, и после минутной борьбы трусливый местный отступил, отправившись искать себе более легкую жертву. Марина же, по ее словам, вернулась к колодцу, но Дианы там уже не было.
Для убедительности Марина даже демонстрировала синяки на запястьях – они у нее действительно были, но кто, в конце концов, мог определить, оставили ли эти синяки хваткие грязные лапы деревенского парня или тонкие пальчики слабой, но все же с невероятной силой вцепившейся в свою хрупкую жизнь городской девочки?
Когда к вечеру автобус вытряхнул их, молчаливых и перепуганных первокурсников, возле университета, никто не прощался – словно роботы, все просто развернулись кто куда и, подхватив свои пожитки, отправились по домам.
Через три дня Ирочка получила в деканате новенький студенческий билет и зачетку. Услышав историю, которую привезла из колхоза приехавшая раньше времени Марина, родители Ирочки перекрестились – а если бы там оказалась Ирочка?
Ирочка же смотрела на Марину глазами влюбленного щенка – она не задала ни одного ненужного вопроса, и Марина была ей за это очень благодарна.
Атмосфера в доме переменилась – липкое и ощутимо густое сомнение сменилось легким свежим ветерком заслуженного везения и скорого счастья.
Марина смотрела в искрящиеся всеми оттенками синего бездонные глаза подруги, и любила ее в тот момент больше, чем когда-либо прежде. Смотрела на ее родителей – развернувшего плечи отца, и мать, у которой буквально на глазах разгладились серые морщинки – и понимала, что она все, абсолютно все сделала правильно.
А через несколько дней началась долгожданная учеба, впереди был первый курс, который многие называли самым трудным. А потом, уже за университетской пятилеткой, были те самые остросюжетные газетные репортажи, умные и вдумчивые интервью с крупными политиками и эстрадными звездами, журналистские награды и заслуженная слава.
А еще дальше маячили дружные дети, огромные пироги с повидлом по выходным, школьные собрания и долгая-долгая жизнь вместе. «Все будет хорошо?», – словно бы спрашивали благодарные глаза Ирочки. «Все будет хорошо», – отвечала ей тяжелым и преданным взглядом Марина.
В оформлении обложки использована фотография с https://www.pexels.com/ru по лицензии CC0.