эволюционировал.

И я не хотела, чтобы он ушёл без меня.

Мы были парой. Дуэтом.

Я покончила с этим существованием.

Мозг отключился, я стала рассеянной и медлительной. Но тело всё ещё боролось за жизнь. Мои ноги безо всякой ловкости сами отступали назад, когда Дэниель делал шаг вперёд. Я двигалась словно робот, вышедший из-под контроля.

Из моего убежища сверху, под потолком, я жалела эту помешанную девицу. Почему я отступала? Зачем оттягивала неизбежное? Чем быстрее Дэниель поймает меня, тем быстрее причинит боль и, наконец, отправит вслед за Джетро.

Брось.

Позволь этому случиться.

Внутреннее оцепенение, конечно же, приглушит внешнюю боль.

И это было лучшим решением, чтобы закончить всё и просто перестать быть. Перестать думать, перестать дышать, перестать бороться за жизнь.

Я перестала отступать, решительно замерев на месте.

Дэниель вздёрнул бровь, замешкавшись, когда я отказалась продолжать наш ненормальный танец. Склонив голову набок и явно заподозрив неладное, он спросил:

— Так быстро сдаёшься, шл*ха?

Я не ответила. Ни шёпота, ни жеста, ни даже полувзгляда. Ни малейшего намёка на сопротивление. Я смотрела прямо сквозь него, в свежую перспективу, которая манила и обещала новое начало нашей с Джетро жизни и конец всем страданиям.

Дэниель тихо зарычал:

— Ты на самом деле взяла и сдалась? — Резко подлетев ко мне, схватил за волосы, сжав пряди в потных ладонях. — И даже не собираешься сопротивляться мне, как сопротивлялась моему брату?

И так и было.

Никакой боли. Никаких страданий или беспокойства.

Ноль эмоций.

— Борись! В чём прелесть состязания, если ты просто сдаешься?

Он потянул меня за волосы, заставляя поднять взгляд. Если сосредоточиться, я смогу увидеть его гнилую рожу. Меня бы перекосило от острого строения его лица, маленькой чёрной козлиной бородки и зализанных назад тёмных волос. И если бы мои органы обоняния работали, я услышала бы запах его возбуждения с нотками мускуса, которое невозможно замаскировать густым ароматом лосьона после бритья. Если бы работали мои органы осязания, я почувствовала бы, как жар его тела заражает меня, просачиваясь, словно болезнь.

Но все мои чувства отключились, поэтому я не уловила ничего.

Я видела, слышала и чувствовала лишь вакуум — ничего, кроме бесшумного дыхания перед лицом и пустоты передо мной.

— Хер с тобой, Уивер. Ты теперь моя. Есть, что сказать в свою защиту?

Кожа головы горела огнём, и эта боль заставила высохнуть холодные слёзы на щеках. Сердце остановилось в момент, как пуля сразила любовь всей моей жизни. Если он хочет ответной реакции, он круто обломается.

Не в этот раз, ты, ублюдок.

Ничего.

Я не дам тебе ничего.

— Мои братья мертвы. Что ты чувствуешь по этому поводу?

Ничего.

Ничего я не чувствовала.

— Отвечай мне, ты, п*зда! Скажи, как сильно ты не хочешь, чтобы я касался тебя. Как сильно ты меня боишься!

Никак не боюсь.

Плевать на всё.

Джетро больше нет. Я не видела смерти прежде. Никогда не была на похоронах и не видела, как погибает домашнее животное, даже моя собственная мать скорее исчезла, чем умерла. Моё первое столкновение со смертью оказалось связано с двумя мужчинами, которые пленили меня и превратили в совершенно другого человека.

Старая Нила умерла, войдя в Хоукскридж. А эта, новая Нила, была поблекшим фото, исчезающим капля за каплей, пока её любимый, так же капля за каплей, истекал кровью на бесценный ковёр.

Дэниель отшвырнул меня.

— Приди в себя!

Вертиго приняло меня в свои тошнотворные объятия. Впервые я не боролась с приступом. Рухнула на ковёр, позволив головокружению и дурноте забрать меня — спасибо моему повреждённому мозгу. В обычных обстоятельствах это было худшим наказанием, но сейчас это было лучше предоставленной мне реальности.

Вибрация шагов по ковру известила о приближении Дэниеля. Со злым выражением лица он навис надо мной.

— Слушай меня, Уивер! — Его нога, обутая в дорогой ботинок, словно комета, врезалась мне в живот, одним ударом вышибив весь воздух из лёгких.

Боль привела меня в чувство. Боль, которой я не хотела, ведь она напоминала, что я всё ещё жива и… несвободна. Что я всё ещё здесь, в этой бессмысленной игре безумия и обмана.

Он мёртв.

Мёртв.

Я совсем одна.

Он снова ударил меня ногой в живот, посылая мучительную волну боли вверх, к груди.

Боль.

А вместе с болью пришла жажда жизни.

Ты не одна.

Вон. Отец. У меня всё ещё есть семья — люди, которые дороги мне. Люди, которых я не могу бросить.

Я — жива.

Слабость для меня непозволительная роскошь.

Джетро и Кес убиты человеком, который слишком долго топтал эту бренную землю. Я обещала своим предкам закончить всё это. И повторяю это обещание сейчас.

Я убью твою семью.

Я закончу это раз и навсегда.

Широко распахнув глаза, почувствовала, как энергия электрическими волнами разливается по телу. Боль сделала меня безрассудной, даруя обманчивую храбрость. Я сильнее всего этого. И разве всё пережитое не является тому доказательством? С каждым долгом я превращалась из наивной девочки в женщину.

Я — храбрая.

Стараясь как можно больше увеличить расстояние между собой и следующим ударом Дэниеля, я отползла назад.

А он, уперев руки в бока, равнодушно рассмеялся:

— Наконец решила поиграть, а? Ты долго собиралась.

Закашлявшись и прижимая руку к ноющему животу, заставила себя подняться.

Он не приближался, давая мне время, чтобы собраться с силами. Урод наслаждался от борьбы со мной — я нужна была ему живой и кричащей от ужаса.

Ублюдок.

— Я убью тебя, — прошептала, корчась от боли при каждом вдохе.

— Что ты сказала? — хохотнул он, двигаясь в мою сторону.

Выпрямившись, я встретилась с ним взглядом. Рёбра ныли от побоев, но в голосе звучала сталь:

— Я сказала, что убью тебя.

Улыбнувшись, он провёл рукой по своим тёмным волосам. Злоба, наполняющая чёрное сердце этого мужчины, душила его — он не был красив, несмотря на хорошее сложение тела и сексуальную привлекательность. Мне он казался троллем, вонючей кучей дерьма.

— Я с удовольствием бы посмотрел. — Он сократил дистанцию между нами всего лишь за один шаг.

— Ты даже глазом моргнуть не успеешь, — парировала я в ответ.

— Чтобы сделать это, ты должна оказаться очень близко, — подмигнув с намёком, ответил он. — Тебе нечего мне противопоставить.

— Это случится, когда ты меньше всего будешь готов, — оскалилась я.

— Этого никогда не произойдёт, — театрально поиграв мускулами, ответил Дэниель. — Я неуязвим.

— Но ты всего лишь человек.

Что делает