непотребство, паки отнимет». Причина того что Петр пришел к выводу о том что именно так надо решать вопрос о престолонаследии – и не в последнюю очередь именно потому, что такой подход явился точным воплощением принципа обсолютизма.

Но совершенно ясно что основные идеи Указа стали складываться у Петра задолго до того как указ этот был сформулирован и подписан 5 февраля 1722 года.

Автор полагает, что первые, самые ранние контуры этого указа пришли Петру в голову как раз в связи с его недовольством сыном Алексеем ко дню поминок по умершей снохе Софии-Шарлотте, а может быть и немного ранее того. Идея укреплялась постепенно, и до того укрепилась, что вылилась в Указ.

Однако, в том то и дело, что надежды Петра на то, что подходящую кандидатуру на престол он сможет и найти и сохранить – ни в какой мере не оправдались. Даже напротив. Петр умер в величайшей печали и смятении и именно по этой причине. Полагаем, что муки монарха, которому некому было оставить престол, это и было то наказание свыше, которое получил император под занавес своей жизни. Получилось даже еще шире, еще глубже, еще горше: Петр умер, скорее всего, в полном осознании того, даже в полной уверенности в том, что все что он сделал как реформатор – все пойдет прахом, и страна тоже пойдет прахом.

Надо ли нам это доказывать? Не знаю. Определенно знаю то, что Петра Великого – монарха редкой жестокости – было за что наказывать. Уж в этом-то можно не сомневаться. Император получил свое. А империю ожидали еще немалые потрясения, которые всегда приходят, или, лучше сказать, грядут, в момент когда умирает гигант, а на смену ему приходят пигмеи.

10

Итак, царевич умер. Но слухи по поводу его смерти долго еще бродили в народе – один другого занимательнее.

Как всегда в таких случаях – основной слух был – царевич-де жив; он чудесным образом спасся. А далее народная фантазия прихотливо разрисовывала варианты самые разнообразные. Например, что о н скрылся за границу вместе с фельдмаршалом Борисом Петровичем Шереметевым и когда вернется в Россию – разоблачит всех своих недругов и предателей. Подобные слухи, получая массовое распространение, иногда порождали и трудноразрешимые проблемы управления. «Перегруженные» подобными слухами, например, отказались признать наследником Петра Петровича – «Шишечку» донские казаки.

Еще случай. Сторож благовещенского собора в Москве Еремей говорил всем, кто хотел слушать, таковы слова: «Как будет на царстве наш государь царевич Алексей Петрович, тогда государь наш царь Петр Алексеевич убирайся и прочие с ним». И станет-де народу тогда ясно, что «он-де – государь не право поступил к нему, царевичу».

А у некоего Астраханского подъячего найдена была еще и бумага, что-то вроде записанного заклятия или особой молитвы, явно не канонической: «Лежит дорога, через эту дорогу лежит колода, по той колоде идет сам сатана, несет кулек песку да ушат воды: песком ручьи закрепляет, водой ручьи замыкает; как в ухе сера кипит, как в ружье порох кипит, так бы оберегатель мой навсегда добр был, а монарх наш, царь Петр буди проклят, буди проклят, буди проклят!»

Таким образом, царевич в народе – и после гибели своей продолжал жить неким символом защиты, народным заступником, и особенно – среди безжалостно гонимых Петром старообрядцев. И они, по законам народного воображения, наделяли его такими чертами, которыми он в реальной жизни вовсе не обладал.

Подобных примеров мы в нашей истории можем найти множество. Такова закономерность взгляда на личность историческую из глубины народного сознания. В нем, в этом взгляде отражены народные чаяния. Но повторим, в этом взгляде очень мало чего было от реального человека.

11

А в действительности… В действительности царевич возложен и ныне покоится под могильною плитою в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга среди своих потомков – Романовых, меж которых он был, в сущности, последним русским.

И чтобы там ни говорили, а конец причастных к жуткой гибели царевича, впрочем, как и сама смерть нашего героя, служит поразительным примером справедливого небесного воздаяния тем, кто по слабости духа или по причине гордыни нарушил постулат христианский о любви к ближнему. Бог к таковым снисхождение никогда не показывает; ведь они, таковые – нелюбовью своею к ближнему – Бога в себе уже убили и он им нужен не был.

12

С того времени как завершилась горестная жизнь царевича Алексея Петровича прошло без малого триста лет. Срок вполне достаточный для того, чтобы оценить эту жизнь с позиции читательского, и, в какой-то мере – с позиции исследовательского, научного интереса.

Известно, что более или мене внимательно изучали жизнь царевича Николай Герасимович Устрялов, Сергей Михайлович Соловьев, Александр Густавович Брикнер, Михаил Петрович Погодин, Николай Иванович Костомаров… Были и другие.

Однако, например, Василий Осипович Ключевский почти совсем не уделил царевичу внимания, по всей вероятности, полагая фигуру царевича Алексея Петровича явно малозначительной.

Но, думается, что сама по себе, его жизнь, – жизнь царского сына, его предательство, мотивы бегства и само бегство, возвращение, совершенное как блестящая специальная операция, следствие и суд над ним и сама гибель – все это с позиций читательских и сегодня остается необыкновенно занимательным и интересным. Не случайно, поэтому, а закономерно, что «сюжет царевича» стал предметом нескольких художественных описаний. Речь и дет о романе А.Н. Толстого «Петр I», о романе З.Н. Гиппиус «Роман – царевич» или Д.С. Мережковского «Петр и Алексей».

Однако, автор взялся за перо не для того, чтобы добавить что-то в исторриографии и беллетристике по поводу Алексея Петровича. У него – иная цель. Он лелеет надежду, что прочитав эту книгу, читатель задумается, ему очень захочется и дальше и глубже проникнуть в наше прошлое. По мере же проникновения он (читатель) неизбежно придет в раздумьях своих к выводу – тому же, к какому задолго до нас с Вами, читатель, пришел Александр Сергеевич Пушкин в своей знаменитой сентенции, которую автор счел возможным несколько перефразировать: «только знающий прошлое перестанет наконец, пресмыкаться перед настоящим и ненавидеть будущее».

С этою надеждою, аз грешный и ставлю здесь точку.