Владимир Хмелевский Бумер

Костик, хотя и жил в глухой провинции, с детства мечтал работать в министерстве. Он не помнил с чего к нему пришла такая идея, но еще в школе имел три подбородка и был крупнее всех одноклассников в полтора раза, поэтому производил на преподавателей приятное впечатление. Но взрослая жизнь как-то сразу не задалась, институт, в который его устроили по блату, пришлось бросить из-за неуспеваемости, и он работал курьером, в небольшом фирме, маминых знакомых. Костик был глуп, ленив и ждал, что все как-то образуется само собой, как в американском документальном фильме «Секрет», надо только правильно думать о своей мечте. Поэтому он обычно проводил вечера в визуализации своей будущей работы, в министерстве, и очень переживал, что его строгая мама узнает об институте.

Как-то вечером он шел домой с работы, моросил небольшой дождь, темнело, вдруг, впереди выросла огромная тень. Крупная женщина средних лет, с ведрами, шла ему навстречу. Ему показалось, что он уже где-то видел ее коренастую фигуру, но никак не мог вспомнить где. Она поравнялась с ним и устало поставила ведра, с какими-то дарами природы, на землю:

– Здравствуй. Поможешь мне донести? Я недалеко тут живо.

Он постеснялся отказать, как ему показалось своей знакомой, поднял ведра с земли и пошел за ней, мысленно рассуждая где он мог ее видеть раньше. Когда зашли к ней в небольшую однокомнатную квартиру, она, в знак благодарности, налила ему, в большую кружку, пива на кухне, а сама закрылась в ванне. Он несколько растерялся, но остался сидеть и грустно смотрел, в окно, на усиливающийся дождь, думая, как ему уйти. Вдруг она проскочила из ванны в комнату, ничего ему не сказав. Он подождал какое-то время, ожидая ее прихода на кухню, затем допил пиво и пошел в комнату, чтобы попрощаться и уйти. Когда он зашел в комнату, то увидел, что она лежит на старом, продавленном диване, под одеялом, ее халат небрежно валялся на полу. От неожиданности, он несколько опешил, она жестом предложила прилечь рядом с ней и слегка откинула край одеяла. Его, вдруг, начало мелко трясти, она оценила ситуацию, выждала несколько секунд, потом неохотно, медленно поднялась с дивана и одела халат, стала успокаивать Костика, и гладить по голове. Затем усадила на край дивана, сходила на кухню и принесла большую пластиковую бутылку с остатком пива. Налила себе и ему, включила старый магнитофон, Костик выпил пиво большими глотками и немного успокоился, она заметила это, посмотрела на него добрыми глазами и попросила его выключить музыку, чтобы посмотреть телевизор. Когда он подошел, чтобы сесть, ее глаза блеснули странным светом, и она крепко взяла его за ремень брюк и потянула его к себе. Костик растерялся, от неожиданности, и не стал сопротивляться. Вдруг, из телевизора, раздался чей-то, истошный крик и Костик инстинктивно дернулся всем телом в его сторону. Получилось плохо – большой палец правой ноги громко хрустнул, и острая боль пронзила ногу. Она отвлеклась:

– Тебе надо настой лаврового листа попить – он лишнюю соль из костей вымывает. Костик мотнул головой, она легла на спину, увлекая его за собой и, закрыла глаза. Несмотря на боль в ноге, он схватил ее за огромную грудь, обеими руками и попытался лечь сверху, но было неудобно – для четких, ритмичных движений одной точки опоры явно было недостаточно, он попытался освободить одну руку, она обиженно загудела. Тогда он попытался упереться головой в рядом стоящий шкаф, получилось убедительней – так он и продолжил. Лоб жестко уперся в фанеру и периодически соскакивал на какой-то угол, было больно. «Наверно шрам останется» – думал Костик, – «Но ничего, шрамы украшают мужчину» – и терпел. Она открыла глаза, и слезы потекли по ее щекам. Так прошло какое-то время, наконец, она выдохнула. Он, воспользовавшись моментом, сполз чуть в сторону, решив, что лоб у него не выдержит еще одной попытки, как и палец на ноге, который распух окончательно. Но это было полбеды, сейчас у него болели не только лоб и палец. Двигаясь в непривычной, для себя, и такой, неестественной позе, он растер себе, еще, и мошонку о твердый диванный шов. Она повернулась к нему опять, с большим трудом, он привстал боком на левом локте и левой ноге, как бы делая асану из йоги. Она опять закрыла глаза, и замолчала. Он чуть успокоился, наблюдая как тени и волны эмоций пробегают по ее лицу. Увлекшись, открыл рот, и инстинктивно, облизал свои пересохшие губы. Вдруг она дернулась, от неожиданности, он потерял равновесие, и ударился лицом об ее колено – сильно прикусив язык, а рука, скользнув по ее животу, двигаясь по инерции, с силой воткнулась пальцами в щель между диванными подушками, во что-то твердое. Подвывая от боли по периметру всего тела, он вытащил пальцы, и с ужасом увидел, что указательный развернут куда-то в сторону. Костик запаниковал – так калечить себя, явно не входило в его планы. Прихрамывая на правую ногу, хватая себя то за лоб, то за пах, с громким мычанием, он побежал в ванну. Варвара, а так, как потом оказалось, звали его первую любовь, счастливо улыбаясь, заботливо оказала ему первую медицинскую помощь и отпустила его домой только после его клятвенного обещания позвонить ей на следующей неделе. Костик так и не вспомнил, где ее видел и вообще попытался забыть эту историю, теперь возвращаясь с работы домой другой дорогой. Где-то через месяц, обратившись в поликлинику по поводу зубной боли, уже сидя в кресле, он увидел знакомый силуэт. На злобный шепот стоматолога:

– Ты не позвонил –его сознание выдало единственно верную команду – бежать, но было поздно, последнее, что он запомнил, это были страшный скрежет бормашины и запах горелого мяса. С тех пор, он чистил зубы три раза в день и даже купил зубную нить, но Варвару было уже не остановить. Она узнала его домашний телефон и принялась названивать ему по вечерам, мешая сосредоточиться на его мечте. И хотя его маме было приятно, что он наконец то начал интересоваться противоположным полом, Костик понимал, что секретов от мамы становится все больше и ему надо срочно что-то предпринять, думая о том, как она расстроится, когда их узнает. Костик любил маму и не хотел, чтобы она нервничала, поэтому, когда был в командировке, в Москве – скупая по списку ворованные радиодетали на Митинском рынке, то заранее подделав трудовую книжку, выпросил себе место в фирме случайных знакомых. Маме было очень лестно, что ее сына пригласили работать в столицу, поэтому она его отпустила.

На этой работе тоже было не все гладко. Костик сидел, и грустно смотрел в окно, которое было расположено в противоположной стороне от него. Сам, он сидел в углу, без окна, лицом к стене. Мечта сбылась, он работал в