Зависимость

Я совсем недавно начала работать в детской больнице. В мои обязанности входил уход за детьми. Работала я на два отделения сразу и присматривала, как за мальчиками, так и за девочками.

Работа мне пришлась по душе. В свои двадцать лет я уже замужем. Сергей работал в фирме по производству обогревателей. Почему я стала медсестрой? Мама мне всегда говорила, что в семье должен быть медик. Почему не пошла учиться на высшее образование? Смелости не хватило. Струсила где-то… а, может, просто не захотела.

Своих детей у меня еще нет, но мне хватает пока и этих. Девочки и мальчики от четырех до пятнадцати лет – основной контингент нашего стационара. С грудными детьми работают на втором этаже. Наш стационар терапевтического профиля, а потому к нам поступают дети с самыми разными заболеваниями дыхательной, пищеварительной и сердечно-сосудистой систем. В последнее время участилось число детей с бронхитом и врожденными пороками сердца.

Однажды произошел крайне страшный случай, когда девочка с пневмонией так чихнула, что порвала себе легкое! Просто порвала! Ее тут же доставили в реанимацию, где она снова чихнула и порвала себе второе легкое. Мне не известно, какими силами, но ребенка удалось спасти. Мать рыдала у дверей реанимации на полу.

У другого ребенка (не помню, что там было) расплавились кости на грудной клетке. Пришлось оборачивать проволокой. Проволока приросла к тканям внутренних органов. На операции проволоку снимали и делали имплантат грудной клетки. Говорят, что закончилось все благополучно.

Словом, наше отделение пережило многое за то короткое время моего пребывания. Ну, как короткое… всего неделю.

За первую неделю я быстро освоилась и нашла общий язык с коллегами и детьми. Другие сестры – женщины в возрасте. Любят они погрубить, но детей тоже любят. Я малышей защищаю.

Чудные они у нас!

Вела я как-то группу ребят на эндоскопическое исследование в соседнюю поликлинику. Трое мальчишек пяти-шести лет и две взрослые девочки. Иду я и слышу за спиной разговор мальчиков.

– А что с нами делать будут?

– Эндоскопия какая-то…

– Это чего такое?

– Какашки твои смотреть будут!

Даже во время самой эндоскопии мне довелось наблюдать забавную ситуацию. Врач спрашивает у лысого и худенького Толика:

– От тебя чего бензином пахнет? Пьешь?

– Пью!

Ему провели осмотр и предложили конфету. Толик отказался.

– А чего ты от конфет отказываешься?

– Не хочу!

– Значит, бензин пить можно, а конфеты нельзя?

– Ага!

Ох, не знаю, где он нашел бензин…

К нам поступало много детей из неблагополучных семей. Одна девочка, Настя, жила у нас. Ей всего-то было два месяца. За ней и я ухаживала немного. Мать пьет.

Дети в палатах больше общаются, играют и читают. В телефонах не сидят. В таких условиях они больше всего нуждаются в общении.

Я знала всех детей нашей больницы на первой неделе, кроме одного.

Он жил один в своей палате. Сестры постоянно запирали его палату на ключ. По вечерам раздавались жалобные вопли:

– Почему вы меня закрываете? Что я сделал?

Но вопли со временем утихали.

Какое-то время я не решала спросить, что там за ребенок. Меня к нему не подпускали и никогда ничего не рассказывали о нем. Но я все же кое-что разузнала.

– Что с тем мальчиком из девятой палаты? – спросила я у постовой сестры.

– Зачем он тебе? У тебя и других детей много. Мы сами им займемся.

– Почему его запирают?

– Надо.

Пришлось проявить настойчивость.

– Я уже неделю здесь работаю. Мне можно доверять.

– Ох… ненормальный он, понимаешь? Ненормальный.

Это слово мне аукалось всю ночь.

На следующий день ко мне подошла заведующая и сказала:

– Девочки приболели. Ты не могла бы сегодня погулять с Дениской?

– Дениской?..

– Из девятой палаты. Только смотри, чтобы он по газону не бегал.

– Да, хорошо.

На меня пристально посмотрели. Наша заведующая была молодая милая женщина. Она редко ругала подчиненных, но этот взгляд… было в нем что-то предупреждающее.

Это шанс.

На посту я отыскала ключи от девятой палаты и направилась к ней. Сердце мое хотело выпрыгнуть наружу – так мне стало интересно!

Кто же он?

Я нашла его карту. Узнав, что ему девять лет, мне ничего не удалось больше выяснить. Только анализы и никаких диагнозов. Карта пуста.

Моему удивлению не было предела.

Открыв палату, я обнаружила две стандартные постели. Целая палата для одного пациента. Дениска сидел на правой койке. Одетый в теплый желтый свитер и синие колготки, он был очень щупленьким и хиленьким. Блестящие светлые волосы. Большие голубые глаза посмотрели на меня, и я… я редко видела таких красивых детей. Конечно, все дети прекрасны, но он…

– Привет. Пойдем гулять? Меня зовут Света.

На его спальном столике лежал только журнал комикса и кружка с картинкой миньона из мультика.

Он пристально посмотрел на меня и вынул из-под себя белую проволоку.

– Спрячь!

Мне протянули скрученную проволоку.

– Что? – потупилась я.

– В карман! Быстро! Пока не увидели… А то ее у меня опять отнимут!

Я послушалась его.

– Одевайся.

Он кивнул и достал из-под койки свои сандалии. Одевая их поверх колготок, он рассказывал мне о себе:

– Они постоянно забирают ее у меня! Столько дел! У меня еще мать недавно померла… за что мне такое наказание? В чем я провинился? Они… они постоянно запирают меня, но почему? Мне это не нравится!

Жаловался ли он?

Нет, злился.

– Видишь крестик? Мне его бабушка подарила! Он стоит целых три тысячи рублей! Представляешь? Три тысячи!

Дениска показал мне золотой крестик на цепочке.

Я пока не понимала, что происходит, но чувствовала, что что-то не то…

– Ты готов? Пойдем, Дениска?

– Я не Дениска!

Я замерла.

– Я Дима! – констатировал он.

– Я же…

Видела карту! Его зовут Денис Валерьевич!

– Не обманывай! Тебя зовут Денис! Я знаю!

Он весело улыбнулся и направился в коридор.

Погода солнечная. Лето. Что я могу сказать о нашей прогулке? Она была… странной.

Сначала он захотел сделать венок из одуванчиков. Мы собирали одуванчики, и я измазала свой халат молочком из стеблей – в жизни не отстираю. Белое молоко превратилось на халате в багровые пятна. Я ему говорила, что для венка лучше рвать длинные одуванчики, но Дениска постоянно мне приносил короткие.

Пока я собирала букет, он бегал вокруг с проволокой. Сначала он хотел даже залезть на дерево, но мне удалось отговорить его от этой затеи.

Когда одуванчики были собраны, я потратила десять минут, чтобы сделать ему несчастный венок. Почему несчастный? Стоило ему одеть его себе на голову, как он тут же смахнул его прочь, и венок рассыпался.

Дениске весело, а я поняла, что все