Алексей Рябиков Назад в пещеры

День 3591

Не проходит и дня, чтобы я не думал о том, каким образом мы обрекли себя на столь жалкое существование. Бегство несогласных с “Новым порядком” из городов в коммуны-экопоселения. Разгром этих экопоселений после того, как они стали слишком привлекательной альтернативой цифровому ГУЛАГу больших городов. Обвинение мало-мальски харизматичных лидеров во всех смертных грехах. Грехах в рамках новой морали, конечно. Неуплаты налогов и штрафов, обман систем распознавания лиц и контроля маршрута, создание и распространение несанкционированного ПО и выращивание “социально-опасных” продуктов питания. Социально-опасными ныне называются все продукты, что выращиваются на фермах, не принадлежащих узкому кругу одобренных правительством корпораций и не распространяющихся через сети столь же узкого круга продуктовых ритейлеров. Очевидно, что владеет этими корпорациями узкий круг людей, приближенных к Телу. Не приходится сомневаться, что они достигли этого положения в рамках честной конкурентной борьбы, а не за какие-то другие заслуги.

А что же мы? Мы, после разгрома экопоселений расползлись по забытым всеми богами деревушкам на просторах того, что когда-то звалось нашей родиной. Назад в пещеры? Правильнее будет сказать: “Назад по норам”. Ибо мы расползлись как крысы, осознавая бессмысленность сопротивления и надеясь протянуть еще год-другой, пока за тобой не придут. Рано или поздно, но приходят за всеми. И у тебя будет уникальная возможность почувствовать себя опальным большевиком на процессе старины Вышинского.

Впрочем, может всё не так и плохо, если не вспоминать о прошлом. Приспособиться можно. Видно, способность приспосабливаться роднит человека с братьями нашими меньшими: крысами и тараканами. Но можно ли назвать это человеческой жизнью? В биологических категориях – да, в философских – нет.

Но, дорогой дневник, одно мне нравится в нашей деревушке – здесь каждый из нас нашел новое дело себе по душе. Я, бывший профессор, доктор психологии – гоню самогон с добавками, скажем так, слегка расширяющими наше сознание. Скажу я тебе, он пользуется популярностью среди как среди односельчан, так и жителей отдаленных поселений, с которыми мы поддерживаем связь. Со мной живет Диоген. Забавно было наблюдать, как раненый волчонок, которого я подобрал три с лишним года назад в лесу, вымахал в здорового серого волчару. Служит благу деревни верой и правдой.

Политический активист, теоретик анархизма и, по совместительству, педофил – наш местный священник. Он пробрался сюда по звериным тропам лет пять назад, грязный, заросший, с несколькими пулевыми ранениями. Мы нашли его спящим в развалинах местной церквушки и выходили его. Он же, в свою очередь, своими руками отстроил эту церквушку заново и, с тех пор, каждое воскресенье читает нам проповедь, что состоит из гремучей смеси христианства, бакунинской философии и античных верований. Что же, сей опиум, вспоминая известную фразу, облегчает наши страдания. Забавно и то, что еще до того, как это всё началось, я встречал статью, написанную в защиту его анархистских идей. Начиналась она со слов: “Многие считают, что его идеи неправильные, потому что он – педофил”. Спустя столько лет я всё еще не могу ответить на вопрос: “Насколько сексуальные предпочтения человека свидетельствуют о правильности (или неправильности) его идей?”. Конечно, с легализацией педо- и зоосексуалов этот вопрос потерял свою актуальность.

На отшибе нашего поселения живет травница, что заменяет нам медика. Древняя бабка лет, не знаю, ста, если не больше. Сама она о своем возрасте распространяться не желает, потому как голос она потеряла еще до моего прибытия сюда. Она, в общем-то, была здесь единственным жителем. Я был вторым.

На бывшей котельной живет Техник. О своем настоящем имени, как и о своем прошлом, он не очень любит распространяться. Поэтому, просто “Техник”. Многие годы он пытается поддерживать в нашей деревушке центральное отопление, автономную электросеть и радиосвязь с другими поселениями.

В большом доме обосновалась многодетная семья фермеров, также бежавшая от репрессий правительства и официальной церкви. Они то ли староверы, то ли амиши. Честно говоря, не силен в классификации христианских сект. Они пришли к нам, помогли наладить сельское хозяйство в деревне, а мы, взамен помогли им восстановить и облагородить самый большой дом в окрестностях.

Вот, в общем-то, и всё наше народонаселение. Были и другие, но за ними уже пришли. Их мы стараемся не вспоминать без веской причины. Сложно это объяснить, но все мы знаем, что никто не избежит их судьбы, придут за всеми. Как следствие, где-то внутри каждого из нас живет метафизический страх ожидания этого дня.

О таком возврате в пещеры ты мечтал, а, Жан Жак? Думаю, что нет. Возможно, у нас будет возможность обсудить это по ту сторону бытия. Хах, живя в ужасной реальности, начинаешь верить в воздаяние в загробной жизни. Некоторые принципы мышления незыблемы, забавно это отмечать.

День 3592

Вчера ночью прошел знатный дождик, а это значит, что пришло время отправляться в лес для пополнения запасов грибов и трав для моих абсентов. Чем, дорогой дневник, мы с Диогеном и занимались сегодня весь день. Мой шерстяной киник во время нашей прогулки ухитрился перекусить какой-то летающей живностью. Кажется, что этим он был очень доволен. В отличие от нас, людей, он лишен бремени мук совести. Я, в свою очередь, любезно отказался от предложения разделить с ним трапезу. Удовольствовался грибным супом, сваренным на костре, и трубкой с табачком нашего экспериментального урожая. Табачок был отвратный, скажу я тебе, но это лучше, чем было раньше. От дички уж очень голова у нас болела. Табачную рассаду, к слову, мы получили из одной отдаленной деревушки, что выменяла её у нас на большую партию полынной настойки к празднику урожая. По дороге к моей любимой мухоморной поляне, я искупался в реке. Конечно, какой-никакой водопровод в деревне у нас есть, также, как есть и общая баня, но, купаясь в лесной реке, находясь за несколько километров от ближайшего населенного пункта, я действительно ощущаю возврат к корням – первобытным охотником, если угодно. Мне сложно это объяснить, но вылезая из реки, я чувствую себя полностью обновленным. Возможно, что именно этот ритуал и позволяет мне сохранять душевное равновесие. Диоген, к слову, всегда составляет мне компанию в этих речных заплывах. Искупавшись и переправившись через реку, мы всегда посещаем с Диогеном тот упавший дуб, под корнями которого я нашел его. Исхудавшего, ободранного, со сломанной лапкой, покинутого