- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (60) »
красивая? – поинтересовался Григорий.
– Была бы красавица – на бедняка не позарилась бы.
– Неужто страхилятина какая?
– На лицо-то ещё, куда ни шло – смазливая бабёнка, но уж больно худая. Жердь в стогу сена и та толще, – снова усмехнулся Кацапов, вспомнив бывшую жену.
– Зачем согласился жениться на ней?
– Сам не знаю, – пожал плечами Александр. – Может, потому что доброй она оказалась, послушной. Думал, стерпится, слюбится, не все ведь по любви сходятся. Может, так бы оно и получилось, если бы не одно «но».
– Колдунья, поди, какая-нибудь, – забежал вперёд Григорий с предположением.
– Не-ет, бабья икра в ней мёртвой оказалась. Не завязывались у неё дети почему-то. Сводил к докторам, а они развели руками. А без детей как? Зачем жить с пустышкой, верно?
– И ты развёлся?
– Перед тем, как в армию идти, ушёл я от жены ненаглядной. Богатством её так и не удалось воспользоваться – всё имущество в колхоз ушло. Стала моя Нинка-жердинка обычной колхозницей, палочки зарабатывала в конторской книге, вместо денег, – на лице Кацапова скользнула горькая усмешка и тут же пропала.
– Да, не повезло, – посочувствовал Григорий.
– А я думаю – наоборот, не позволил себя сцапать раньше времени. По мне свобода и независимость лучше всего на свете. Семьёй надо обзаводиться тогда, когда душа сама этого захочет.
– Как узнать, когда эта душа сама захочет? – в раздумье проговорил Григорий, глядя поверх костра куда-то вдаль, на противоположный берег Алдана.
– Тебе же захотелось привести в дом хохлушку?
– Ну, да.
– Так вот, это и есть зов твоей души. Это она подсказывает тебе, что следует делать.
– А твоя что подсказывает?
– Моя сейчас тревожится отчего-то, Гриша, я чувствую это, – серьёзным тоном сказал Кацапов. – Сердце у меня по-другому начинает толкаться в предчувствии опасности. Внутри организма будто огонь какой-то загорается, горячо становится в груди.
– В пятки сердце не уходит? – рассмеялся Григорий.
– Нет, в пятки оно у меня никогда не уходит – тайга наделила смелостью, а вот опасность я всегда наперед чувствую, – не обращая внимания на подковырку, ответил Александр без улыбки. – Видать, от отца передалось. Он опасность всегда предчувствовал и заранее к ней готовился.
– Ерунда всё это, предрассудки, – после длительной паузы проговорил Григорий. – От недоедания твоё сердце неправильно толкается, от слабости. Вот похлебаем наваристой ухи, наберёмся сил – и всё пройдёт, вот увидишь. Застучит твоё сердце, как часики.
– Поживём – увидим, – сказал Александр. – Только дурное предчувствие меня никогда не подводило.
– Думаешь, Клешня следом идёт?
– Уверен, – сказал Кацапов. – Только преследует он не нас.
– А кого?
– Он от милиции бежит. Ему награбленное золото спасать надо. У него его – ого-го сколько! Шутка ли, прииск ограбил? По реке сплавляется грабитель со своей братвой, зуб даю. Жаль только, что мы не знаем, где он сейчас? Подплывает к устью Учура, или уже миновал его, дошёл по Алдану до Усть-Миля. В любом случае, нам здесь денёк надо отсидеться, пусть Клешня уйдёт от нас подальше вперед.
– Ты прав, Кацап, – согласился Григорий. – Будем жирок набирать. Нам спешить некуда, пусть всё поутихнет немного. Милиции известно о нападении на прииск, по рации я сообщил в управление о нападении. Наверняка прискакали уже синие околыши. Всё-таки, больше недели прошло с момента ограбления.
– Может, зря мы с тобой с прииска дёру дали? – в раздумье проговорил Александр, взглянув на друга. – Артельное золото мы не брали, людей не убивали, чего испугались? Ну, появился бы на прииске следователь, допросил нас, как свидетелей, и что? Упёк за решётку?
– Запросто, – ответил Григорий без промедления. – На прииске осталось мно-ого тёмных пятен, которых нам с тобой не смыть. Загребли бы до кучи, не сомневайся. Вот если бы начальник артели живым остался – тогда другое дело. А теперь за нас и поручиться некому. Не-ет, Сано, рванули мы с прииска под шумок правильно. Пусть мельтоны думают, что бандиты и нас где-то порешили.
– Да, наверное, ты прав, – покивал головой Кацапов. – И бугая этого, Шатуна, я, кажись, отправил на небеса безвозвратно. Он ведь так и не поднялся, пока ты там с рацией возился. Получается, жмурик он. Бандит Шатун, или нет, а отвечать за его смерть по любому пришлось бы.
До полудня они просидели на берегу, вспоминали детали происшествия на прииске.
– Ладно, хорош трепаться, – оборвал воспоминания Кацапов. – Что произошло, то произошло, назад времени не воротишь. Пошли морду вытаскивать.
– Пошли, братуха. Как говорится, языком и лаптя не сплести, а от звонкого пения можно только охрипнуть.
Дружба Григория и Александра действительно была настолько крепкой и преданной, чтобы, не кривя душой, можно было называть им друг друга братьями.
…Кацапов был призван на службу в 1930 году, в третий Томский железнодорожный полк. В учебном отряде повстречался с Григорием Надеждиным. Оба освоили специальность пулемётчика, потом вместе охраняли железнодорожный мост через реку Обь. Григорий стоял на левом берегу, Александр – на правом.
После окончания службы они разъехались, каждый вернулся в свои родные места. У себя в деревне Александр пробыл недолго. Накативший совсем неожиданно голод заставил его покинуть родной дом. Мать, которая так и не вступила в колхоз, спешно уехала к дочери в Пермь. Младшему брату-инвалиду Егору в тот год исполнилось двадцать два года, из него получился отличный столяр по изготовлению мебели. Заказов на прожитьё хватало. Он трудился на дому, и покидать родной дом в его положении было неразумно. К тому же, брата от голода мог спасти огород с картофелем, которого было достаточно, чтобы продать или обменять на другие продукты. Александр, как не старался, не нашёл для себя подходящей работы. Ему, крепкому и здоровому парню, было стыдно сидеть на шее у брата-инвалида. Вырулил ситуацию Гриша Надеждин, пригласив Кацапова к себе в Улан-Удэ. Не раздумывая, Александр укатил к другу в Бурятию.
– Что, совсем худо у вас на Урале? – спросил Надеждин при встрече.
– Тяжело, Гриша, – вздохнул Кацапов. – Очень тяжело. Работы нет, продуктов нет, люди мрут от голода, как мухи.
– Ничего, братуха, пулемётчики и без пулемёта могут сражаться, – Григорий трижды похлопал друга по плечу. – Я уже замолвил словечко за тебя. Завтра пойдёшь оформляться на работу. Через неделю экспедиция отправляется в путь.
– Скажи хоть толком: что за экспедиция, куда направляется, в чём будет заключаться наша работа?
– Завтра, Сано, тебе всё объяснят в управлении геологоразведки.
– Какой из меня геолог? – засомневался Кацапов, взметнув на
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (60) »