теократией, построенной на тоталитарном подчинении верующих.

Глава 2

Экстаз гордыни человеческой. Реформация, гуманизм, просвещение и капитализм

В рамках исторической объективности следует отметить, что обширная и глубокая проблема связей и соотношений между капитализмом и Реформацией была впервые сформулирована и поставлена Карлом Марксом.

В контексте экономического детерминизма Маркс дает характеристику событиям XVI века: возрождению наук и искусств, реформации старинного христианства, зарождающемуся национализму. Все это, по его мнению, формирует капитал, который и порождает экономическое сознание. Иными словами, сначала базис, затем надстройка. Капитал диктует капиталистическую политику, придает капиталистическую окраску мыслям, чувствам и верованиям. Таким образом, из капитализма родилась Реформация.

Веберу удалось наиболее убедительно показать важное место протестантизма в генезисе современного западного капитализма. Протестантизм внес в западную рациональность экономики, усиленную в эпоху Просвещения, «дух расчетливости». Пуританизм, как полагает Вебер, преобразовал расчетливость из средства ведения хозяйства в принцип жизненного поведения, то есть вывел «расчет» из экономики и сделал его универсальным принципом, внедрив «дух числа» во все сферы бытия. Эту расчетливость Запада укрепила эпоха Просвещения и научно-техническая революция, превратившая расчет в основу мировоззрения. Для истории философии, науки и техники Запада характерна так называемая одержимость пространством, выражающаяся в склонности к математическому методу мышления.

Сравнивая экономическое поведение протестантов и католиков, Макс Вебер указывает на специфическую ориентированность первых на индивидуально-предпринимательскую деятельность и склонность вторых к коллективным формам хозяйственной организации. В самом деле, в современной Европе протестантские страны явно опережают католические по показателям индивидуальной трудовой деятельности. Протестанты по-прежнему более экономически активны, чем католики. Пример Италии, символа католицизма, весьма показателен. Не удивительно, что в протестантских странах довольно незаметно была отменена исповедь. Именно в этом истоки пессимистически окрашенного индивидуализма западного протестантского мира. Примером могут послужить не только распространенная практика наличия персонального психолога, но и поразительно часто повторяющиеся в англоязычной пуританской литературе предостережения – никогда не рассчитывать ни на дружбу, ни на помощь людей, не доверять никому, кроме Бога.

Крайне важным для современного мира, по мнению Вебера, является и учение о невидимой Церкви божьей, образуемой избранными к спасению. Это прямое обоснование, легитимация права управления меньшинства большинством, божественное разрешение существования богатых и бедных, процветания политической и экономической элиты. Без Кальвина не было бы и теории «золотого миллиарда» Мальтуса. Принадлежности к избранным возможно достичь через мирскую аскезу и трудолюбие.

Десакрализация духовной жизни и сакрализация профессиональной деятельности приводили к тому, что освящение жизни человека уподоблялось бизнес-предприятию.

Собственно, резюмируя вышеизложенное, Вебер и вынес в название своего труда понятие «протестантская этика». Ибо именно изменение в сфере морали, а не в способе производства создало дух капитализма, и отправным пунктом изменений стала идея утверждения избранности, взломавшая средневековый менталитет и сформировавшая основы и дух Нового европейского времени.

Люсьен Февр дал свое видение вызреванию капитализма и определил главную цель Великих географических открытий. Он отмечает, что стимулом стало овладение золотом, а не землей. Подвижное и компактное, оно (золото) давало полноту власти и свободу. Следует отметить, что именно в XVI веке земля перестала быть вожделенной. Владение землей приковывало к месту, лишало мобильности и свободы. Свободу теперь давал капитал. Финансовый и производственный капитал порождал капитал идей, чувств и мироощущений, а именно буржуазных представлений о мире.

Купец XVI века параллельным курсом богател, зарабатывал и приобретал новое мировоззрение. Это был «человек, не имеющий под рукой ни почты, ни телефона, ни банковских билетов, – по этой причине собственной персоной разъезжающий по свету в поисках товара… По дороге он видит нравы множества людей, соприкасается со всеми народами и религиями, утрачивает по ходу дела свои предрассудки и расширяет кругозор».

Вернер Зомбарт.

Этика иудаизма и капитализма

Повышенный интерес к этике иудаизма объясняется не только тем обстоятельством, что иудаизм первый в истории мировой религии и культуры прецедент монотеизма, но и той ролью, которой было суждено сыграть этическому комплексу иудаизма не только в истории евреев, став самой сутью еврейства, но и в мировой истории. Иудаистский монотеизм и этика оказали непосредственное воздействие на генезис и формирование европейского капитализма.

Корректно, думается, будет утверждать, что этика протестантизма в общих чертах повторяла основные постулаты иудейской этики. Протестантизм, отражая во многом чаяния «третьего сословия», буржуазии, многие представители которой в Западной Европе имели еврейское происхождение, был пропитан индивидуализмом, требованием свободы предпринимательства и торговли.

В этом контексте совершенно логичны и закономерны тенденции генезиса и эволюции США как протестантского проекта строительства Нового Ханаана, земли обетованной, населенной богоизбранной нацией, с претензией на исключительность и универсальность. Как известно, еврейству принадлежит заслуга создания многих ключевых институтов экономического развития кредитно-банковской системы, биржевого механизма и т.п.

Говоря о религиозной этике, Зомбарт полагал, что наиболее благоприятные основы для предпринимательской деятельности содержались в иудаизме. Только религия Торы и Талмуда никогда не выдвигала идеал нищенства, бедности и аскетизма, а, напротив, продвигала и проповедовала идеал торговой свободы и накопления капитала. Процветание и богатство – выражение милости Бога, бедность, внезапное банкротство— дурной знак того, что Господь оставил человека. Не об этом ли говорил Ж. Кальвин?

Любопытная деталь. Тора у евреев выступает в роли «переносного отечества». Неважно, где