Никита Духовный Жестяная банка с кофе

«Сегодня во всех районах нашего города ожидаются проливный дожди, пришедшие в результа…» – На этих слова Натан Гертман переключил радиоволну и комната наполнилась звуками однообразной поп-музыки.

«Эти синоптики, они вообще в окна-то смотрят? Ни облачка, а они твердят: дожди, дожди. Третий день обещают, а ни капли с неба не упало» – про себя жаловался Натан. По утрам он редко был в хорошем настроении, поскольку из-за своей работы, он поздно приходил домой, а после только и успевал что накормить себя и свою собаку, погулять с ней и лечь спать во втором часу ночи, когда уже около 7 ему нужно было вставать, чтоб успеть на электричку до города.

Закончив мысленно вписывать имя каждого синоптика в воображаемую книгу жалоб, Натан прошёл на кухню. Всё, чего он хотел, так это выпить кофе – это была лучшая часть его утренней рутины. Он уже открыл банку, и был готов заварить живительный напиток, как услышал недовольное гавканье где-то у кухонных дверей.

– Господи, Джесс. Ты меня до чёртиков напугала. Ты разве не видишь, что я пытаюсь заварить себе чёртов кофе? А, да, точно, не видишь! – Сказав это он залился смехом. Джесс была немецкой овчаркой, которая родилась без глазных яблок.

Господин Гартман считал себя шутником от бога, и перфекционистом до мозга костей. Поэтому со свойственной ему брезгливостью, он часто говорил людям в чём именно они не идеальны и чем они его не устраивают, но, вот парадокс: несмотря на явную инвалидность своей собаки, он любил её больше всего на свете. Сильнее он любил только себя.

Натянув резиновые перчатки, дабы не угодить рукам в пахучий собачий корм, он наложил Джесс целую миску, после, вымыл перчатки, руки после перчаток, взял новую ложку, ведь старая пролежала на столе уже больше минуты, и вернулся к завариванию кофе.

«Могу ли я пить этот кофе, если он стоял открытый целых две минуты? Каков риск что туда могла попасть пыл с бактериями, из-за чего я непременно получу себе отравление?» – подумал он. Решив, что две минуты – это не сильно большой срок для такого он скорее заварил себе целую кружку и уселся читать свежий выпуск газеты.

Первая страница настораживающе гласила: «Разбой под луной! Группа неизвестных уже третий день бесчинствует на улицах города! По неизвестным причинам их жертвой становится каждый, проходящий через Глиняный Переулок, полицейский всё ещё не поймали виновных, поэтому будьте бдительны и избегайте плохо освещённых улиц».

«Вздор. Очередная желтуха» – подытожил Натан и перелистнул на страницу, где активно рекламировались новые вкусы «Кекса в кружке». Держа одну половину газеты в руке с кружкой, он попытался перевернуть страницу одной рукой, но всё что он смог – капнуть кофе себе на жилет.

Дочитав выпуск, он поменял жилет, предварительно выложив из него всё необходимое, после, прогулялся с Джесс до маленькой речушки, что протекала в пригороде, придя домой посадил её на привязь у входной двери, спешно взял свой портфель с документами и расписками и поспешил в сторону маленькой железнодорожной станции. Электричка должна была прийти через 15 минут.

Электричка пришла точь-в-точь по расписанию, в 8.45 утра. До большого города оставался ещё час езды, и, как обычно, Натан откинулся на сидении, закимарил и начал думать о том, о чём думал всегда перед работой: о часах. Ведь они и были его работой, если так можно сказать. Он держал небольшой магазинчик в двух кварталах от главной улицы, занимался их продажей, ремонтом, и иногда гравировкой, но делал последнее с такой неохотой, что постоянные клиенты после одного раза больше никогда не просили его об этом. Каждый день волновал его больше, чем предыдущий: а сколько он сумеет продать? А много ли ремонтировать мелких механизмов? А зайдёт ли тот чудак, который приносил редчайшие часы с кукушкой? – все эти вопросы оставались для него открытыми до самого вечера.

Скрип тормозов ознаменовал прибытие на станцию. Большой город. Часовщик сошёл на перрон и снова быстрым шагом устремился куда-то вглубь города – нужно было успеть открыть магазин ровно в 10 утра, и при этом послушать, тикают ли все часы в такт, или какие-то из них «расстроились» и необходимо их настроить. В его магазины секундные стрелки слышались как тонометр. Будь там хоть сотня, хоть две сотни тикающих часов – секундные стрелки всегда вторили одна другой.

Натан открыл магазин, раздвинул шторки у витрин, чтоб люди могли любоваться самыми красивыми моделями, купить которые смогли бы те, кто по-настоящему ценит время. Стёр пыль с кассы, стендов, и с трёх дорогущих часов с маятниками, размером те были с маленький шкаф, а потому постоянно собирали пыль.

Магазин, носивший простенькое название «Часы господина Гертмана: продажа, ремонт и…» (слово гравировка около года назад было закрашено самим господином Гертманом), работал с 10 утра до 10 вечера. За эти 12 часов Натан успевал дочитать газету, если не делал этого утром, разгадать несколько кроссвордов, послушать весь репертуар местной радиостанции с повтором и составить список дел на выходные. Но в этот раз он был таким сонным, что ему пришла в голову отличная идея: после работы пойти в местную кофейню и купить там настоящий молотый кофе, чтоб варить его прямо в магазине, в моменты, когда особенно клонит в сон. По сему, он взял лист бумаги, на которой он обычно выписывал счёт и записал «Купить кофе».

Вот уже алые лучи закатного солнца скользят по фигурным стрелкам разномастных часов, довольный своими новыми карманными часами, покупатель вышел из магазина, звякнув колокольчиком над дверью. Натан уже было думал вернуться к разгадыванию очень уж длинного слова в кроссворде, как раздался телефонный звонок.

– «Часы господина Гертмана: продажа и ремонт», слушаю. – он поднял трубку.

– Да ладно тебе, неужели кто-то будет звонить в такое сомнительное место! – прогоготал мужской голос из трубки.

– Лазарь, я же просил тебя никогда не звонить мне, когда я на работе. Не будь мы родными братьями, я бы просил тебя звонить мне только тогда, когда я смотрю телевизор. И ты знаешь, у меня нет телевизора. – раздражённо ответил Натан.

– Нат, слушай, у мамы ведь скоро день рождения, может зайдёшь сегодня ко мне, всё обсудим, 60 лет, юбилей, сам понимаешь.

– Я же просил не называть меня так! И нет, чёрт возьми, не зайду, в отличии от тебя, я тут работаю в поте лица, пока ты со своей хвалёной женушкой планируешь ваше «гнёздышко», тьфу ты, тошнит от таких как ты. А про подарок не волнуйся, сам подарю, счёт пришлю, пока! – с этими словами Натан бросил трубку, ни оставив младшему брату ни шанса на ответ.

Его отношения с семьёй были напряжёнными. Его