политологи и историки считают коллективизацию пагубным явлением в жизни страны, другие – благом. Деревенская беднота, которой нечего было терять, охотно пошла в колхозы. Но коса уравниловки жестоко прошла и по середнякам. Нажитое потом и непосильным трудом было в одночасье потеряно или даже разорено. Более-менее обеспеченных хозяев в колхозы загоняли, можно сказать, насильно. Не подчинившихся объявляли кулаками, выдворяли из села, а весь скарб, постройки, скотину забирали колхозу. Разгул коллективизации скоро да свои плоды. Вместо урожаев – недород, вместо тучных стад скота и отар овец – их многоголовый падеж. Даже самому родоначальнику коллективизации Иосифу Сталину пришлось вступиться. Он осудил преступную торопливость местных руководителей, стремящихся насильно загнать крестьян в обезличенные так называемые коллективные хозяйства. "Дело это не только чрезвычайно важное, но и сугубо добровольное", – заключил Вождь.

И вот местная мелкая бюрократия запустила колесо поголовной коллективизации в обратную сторону. Колхозы распустили, людей разогнали. Но скот, инвентарь, всякая обобществленная домашняя утварь, отобранная у более-менее зажиточных крестьян, – все осталось без присмотра, без хозяйского глаза. Начался падеж скота, а остатки пожитков растащили по домам те же сельские активисты.

Через недолгое время, уже в начале тридцатых годов, распущенные колхозы стали сколачивать заново, но уже в согласии со сталинским указанием, то есть на добровольных началах. И здесь без курьезов не обошлось. Обнаружилось, что в селе полным-полно неграмотных людей: заявление за них писали другие, а безграмотные сельчане только ставили подписи наподобие каких-то каракуль из арабского алфавита.

Оглядываясь назад, вглубь истории, всегда задумываюсь над тем, что спокойных времен у народа на земле никогда не было и нет. Суровым ураганом пролетают годы, столетия. Судьбы людей переплетаются в селах, аулах, городах, как те корни деревьев по берегам обмелевших рек.

Но как бы человек ни жил, куда бы ни увели его жизненные дороги, всегда и всюду будет он помнить родной край, отчий дом, откуда в первый раз перешагнул порог в будущее. И скрип двери, услышанный тогда, в малолетстве, будет вечно тревожить душу воспоминаниями о малой родине.

Много всевозможных легенд, предположений, вплоть до сказок, существует у моих земляков по поводу названия нашего села – Бузовьязы.

В детстве мой дедушка Гатаулла Асянов, который жил по соседству с Бузовьязами, рассказывал мне:

– У нашего бывшего райцентра очень интересная история. Одно его название чего стоит. Старые люди сказывают, что когда-то у кого-то из местных жителей пропала стельная корова. Долго искали ее, да коровы и след простыл. Через какое-то время вдруг она сама объявилась – и не одна, а с теленком. По весне все это случилось, потому и назвали так – "бозау яз", то есть, если сказать по-русски, "телячья весна".

По второй легенде, "бузовьяз" – это "ясная, прозрачная льдинка". И действительно, вода в нашей речке удивительная – чистая, мягкая, ласковая. Но на самом деле все оказалось куда величественнее и возвышеннее, нежели досужие вымыслы земляков, в том числе мои размышления в школьные годы о названии села.

Уже будучи зрелым человеком, к тому же вооруженным некоторыми знаниями по истории, просматривая как-то "Башкирские шежере", натыкаюсь на интереснейшее место о четырех башкирских эпических группах – Бурзян, Кыпсак, Усерган, Тамьян. В шежере говорилось: "Разделенные с общего согласия наши земли будут известны из следующего: сначала земли по течению реки Яик, нижняя граница от Сарачика, верхняя граница от Бузсавыла, еще река Сакмара, а также река Ик, еще Иваслы, Ускелек". Ну, и так далее, и тому подобное, разъясняющее месторасположение земель четырех этих родов. Меня прежде всего заинтересовали знакомые слова – "Бузсавыл" и "Иваслы". Последнее название вполне понятно, поблизости от Бузовьязов есть деревня Ишлы, в Зилаирском районе была когда-то ныне исчезнувшая казачья деревня Ивашлы, есть довольно известное село Камышлы, то есть в республике довольно много селений с окончанием на "шлы". Что обозначает окончание "шлы" – я не знаю, но не это заинтересовало меня. Главное в другом: "Буз-боз" – вот основа, входящая в название моего родного села.

Мне повезло. В пресс Башкортостана, особенно в газете "Истоки", с сотрудниками которой я в добрых дружеских отношениях, изредка встречается фамилия мало кому известного автора Равиля Исламшина, многие годы занимающегося вопросами далекого прошлого башкирского народа. В одной из его недавних статей обнаруживаю буквально следующее: "… этимология данного топонима, как показывают мои исследования, привела бы к древнему этнониму "буз". Например, топоним Бузсавыл (первая часть – древний этноним "буз", а вторая – "савыл" – синоним башкирского слова "урман", которое на русский язык переводится как "лес"). Вот так мы и подходим к семантике топонима, а она означает – "лес народа буз".

Сам автор с некоторой неуверенностью задает себе вопрос: а был и такой народ? И тут же ссылается на известного татарского ученого, писателя Наки Исанбета, который в конце двадцатых годов прошлого века записал на Урале и в Сибири именно эту лексическую единицу "буз" и утверждал, что она является первым компонентом ойконима "Буз Урда" – башкирского названия столицы Золотой Орды ("Йэшлек", август 2000 г.).

Как бы там ни было, название нашего села представляет ныне и некую научную ценность с точки зрения не только лексики, но и самой истории. Хотя, если смотреть трезво на изыски некоторых ученых, ищущих в звучании тех или иных слов некие родственные связи, можно заметить, что только лингвистика не может быть свидетельством истинности доказуемого, она всегда должна идти бок о бок с археологией и историей. Приведу один пример: как-то в беседе с одним крупным башкирским писателем, который глубоко копался в лингвистической схожести многих и многих слов, трактуя это в своих определенных целях, говорю ему:

– Друг, хочешь, я сейчас моментально опровергну большинство твоих доводов? Вот возьмем слово "Оренбург". Как оно переводится на русский язык?

– Ну, это любому ясно. Слово немецкого происхождения, что означает: "город на реке Орь". Так история трактует…

– А вот и нет, – прерываю его. – Оно – это слово – сугубо башкирского происхождения.

– Не может быть! – возразил знакомый писатель.

– Вполне может,– сказал я и привел сою шутливую "версию". – Вот как слово "Оренбург", если следовать моей системе, можно расшифровать на свой лад. Приехал башкир в раздольную степь, кинул седло наземь и сказал "Урын бар!". Отсюда и