- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (9) »
Расима Бурангулова Дорога домой
Чёрная ШаманкаЗвучит кубыз. Низкий мужской голос дополняет редкие его звуки своим велеречивым и неторопливым повествованием: «Шаман во время камлания становится частью природы. Поэтому ему нужен костюм – чтобы было куда вернуться». К кубызу добавляются «завывания ветра». «Самые лучшие костюмы пошиваются у Нэлы. – Низко, почти шёпотом: – Ведь только шаман понимает шамана». Тут раздаётся звук шаманского бубна. И всё тот же голос, но уже быстро и жизнерадостно продолжает: «Костюмы от Нэлы. Божественно сильны, неукротимо прекрасны. В них вы захотите вернуться!» И, тихо и быстро, почти скороговоркой: «Не требуют стирки, износостойки, подходят для использования в миру. Лицензия Бога за номером 24.05.1980 г.».
Обрывок радиорекламы
Нэла вошла в юрту. Устало легла на постель из душистого сена. Звёзды приветливо мерцали ей с неба. Она закрыла глаза и заснула крепким, здоровым сном. К утреннему ритуалу было всё готово.
I
Холодная вода из родника, что горстями Шаманка плескала себе в лицо, журчала и смеялась, перечитывая последние стихи, что насочиняли за ночь поэты. Нэла любила рано просыпаться. Тишина, что случается за минуту до пробуждения мира, – лучшее время для магии огня. Сесть поудобнее навстречу рассвету, подставить лицо солнцу. Ведь потом, в течение дня, её вновь будут донимать расспросами и придётся ходить в костюме, смотреть в землю. Работать. Оправдывать жизнь, что не должна была зародиться. Нэла задумчиво посмотрела на траву. Что-то с ней было не так сегодня, и Шаманка легла навзничь, распластавшись, сливаясь с травой, приобретая одинаковый с ней цвет, уменьшаясь в размерах. Вот уже ящерка снует между травинок, перебирая лапками песчинки драгоценных самоцветов – мелких, незаметных человеческому глазу, но обладающих очень полезными свойствами – для тех, кто сможет просеять сквозь пальцы, произнося никому ещё ни разу не читанный стих. «Вырви глаз из моего лба, он третий и безумно меня уродует…» Камни ударились оземь, и из каждого из них выросли огромные циклопы-шиханы. Нэла трансформировалась обратно в человека. – Нэла, ты серьёзно? Старец в чалме спускался с холмов. – Это поэзия, брат. Я почувствовала рифму. – Ок, я тоже. Они обнялись, Белый Ворон Сэсэн и Черная Шаманка Нэла. – Что стряслось? – Хотела спросить, что с травой. Она будто сама не своя. – Курица вчера одна рассказывала, что привкус горький какой-то. Видимо, для тебя работка. – Ясно. Что ж, спасибо за информацию. – Отпишись, как закончишь. – Хорошо, бывай, Сэсэн. – Прощай, Нэла.
II
Солнце жгло щёки. Нэла завершила медитацию утра и пошла наряжаться в костюм. Начинался первый рабочий день нового года.
III
Костюм был наилюбимейшим ритуалом Чёрной Шаманки. Можно сказать, её гордостью. Роста высоченного, косая сажень в плечах, этакая угловатость в целом – таков был силуэт. Резкие линии продолжались и в лице: тонкий и большой рот – одной чертой, практически без изгибов, и такие же брови – только светлые и достаточно редкие – вроде бы есть и в то же время неявные на лице. Высокие, резко очерченные скулы, длинные, развевающиеся на ветру волосы. Голубые глаза. Обветренная, слегка загорелая кожа. Длинный, орлиный нос. В общем, облик получился суровым, но спокойным, облачённым в силу, мощь, благородство. Нэла была очень довольна пошитым костюмом. И самое главное, ему очень шло, когда Нэла погружалась в землю, чтобы прочесть знаки. Восставая, шаманка с большой эффектностью обращала лицо к спрашивающему и открывала глаза. Их голубизна ещё резче проявлялась на испачканной землёй коже, мельчайшие морщинки становились глубже, рельефнее – всё это вкупе давало поразительную власть над созерцающим ритуал. Делало слова Нэлы значимее, весомее, а голос её убедительнее. Потрясая каменными бусами, Нэла подзывала молнии – но это только изредка, когда того требовала ситуация.
IV
Погружение не давало результатов. Нэла, распахнув как можно шире глаза, вглядывалась в черноту. Ни-че-го. Расстроившись, она вернулась на поверхность и села, сложив руки на коленях, устало опустив на них голову… Ей было очень одиноко. И это чувство неизмеримой горечью рвалось наружу. Вот что значили слова Белого Ворона. – На кого же я оставлю работу? Нэла не в первый раз осознавала всю иронию сложившейся ситуации – когда знание правды не решает буквально ничего. Муравей деловито полз по её руке – тонкой, гладкой и белой, непостижимым образом вырвавшейся из костюма. До Нэлы донёсся далёкий шум листвы… И вот уже буря бушевала вокруг этой маленькой Ведьмочки. Она обречённо обернулась к Гостю. – Что ли, опять жители пожаловались? Устало присела в реверансе и склонила голову. Какими бы ни были их отношения с Королём, смотреть ему в глаза было всё-таки опасно. Очень опасно. – Я лишил тебя костюма не поэтому. Голос был грозен и суров, как всегда. Нэлу удивляло, что её оставляет равнодушным это качество Гостя – громыхать и рокотать своим голосищем, сотрясая всю Вселенную, и вовсе не раздражает, да и не восхищает особо… А ведь это был Главный Дар Короля – то, что делает его Невероятным, возвышает над остальными, в том числе и над Нэлой. Она думала не о костюме и не о причинах, по которым её лишили права на работу. Она думала о своём отношении к Королю. Было ощущение, что если она вдруг захочет, то легко выйдет из-под его влияния. Она подняла глаза и посмотрела прямо на него. Буря испуганно отпрянула от её голубых, огромных, будто два блюдца, глаз. Муравей своей крошечной лапкой поддерживал бутылку, что еле держалась на неровных камнях. Вид у него был очень уставший, но по-прежнему деловой. Со стоном Буря, уменьшаясь и сужаясь, стекала вот уже сизой струйкой сигаретного дыма в тоненькое горлышко коричневого стекла бутылки. Не громами и камнепадами, а еле слышным сквозняком прощался Король со своей Королевой. С той, что не покорилась ему никогда. Белый Ворон Сэсэн вовремя подхватил обессилевшую от напряжения Нэлу и, устроив её поудобнее на заботливо подкаченном Муравьём камушке, заткнул пучком травы бутылку с джином. – Отличное зелье получится. Нэла, отпразднуем им осень – как думаешь? Нэла слабо улыбнулась пересохшими, потрескавшимися от усталости губами и погрузилась в глубокий, как чёрные воды Байкала, обморок.
V
– Ревнуешь? – Сэсэн в
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (9) »