вооружайтесь. Потом, с Приваловым, определитесь, кому и что достанется. Только тех, кто возьмет себе экипировку Черных штурмовиков, я выберу сам.

— Не вопрос, — командир пожал плечами, а затем пронзительно свистнул и жестом позвал группу крепких ребят для разгрузки. — Хлопцы, работаем! Подарки приехали!

И началась работа. Чтобы разгрузить один грузовик — времени требовалось не так уж мало, потому нужно было чем-то себя занять. Везденецкий оставил колонну, и немного углубился в лес, остановившись на берегу небольшого озера. Колонна из вида не пропала, слышалось, как партизаны ругались матом и таскали ящики в сторону лагеря.

Везденецкий уселся на крупный валун, и задумчиво глядел на обледеневшую воду.

— Чего грустишь, хлопец? — Митя хлопнул Везденецкого по плечу. Хоть он и не крался целенаправленно, его появление заставило напрячься.

— Не грущу я, — вздохнул Везденецкий. — Думаю.

— О, — улыбнулся Митя. — Думать — это хорошо. Над чем?

И Везденецкий рассказал, как есть. Митя уселся рядом, закрутил две самокрутки с махоркой, и протянул одну Везденецкому.

Везденецкий закурил.

— Умру, говоришь? — задумчиво произнес Митя, почесав подбородок. — Да и бес с ним. На войне, как на войне. И Катьку жалко, и Аньку, да. Но думать тут нечего.

— Чтобы ты на моем месте сделал? — спросил Везденецкий.

— Растворил бы твой этот…. Ну, как его там…. — Митя щелкал пальцами и пытался подобрать слово. — Фантом. Во.

— А как же вы?

— А что мы? Мы сражаемся за Родину, и готовы умереть.

— Ты солдат, — отмахнулся Везденецкий. — А Катька? Аня? Девчонки даже жизни не видели.

— Кроме них есть другие дети, которых не стало во время Германского наступления. Даже с точки зрения математики решение нужно принимать в пользу твоего этого фантома. Ну, не должно его быть. Оно не охота умирать, конечно, но что сделаешь?

— Ты прав, пожалуй, — кивнул Везденецкий. — Но с другой стороны, здесь я друзей нашел. У меня ведь в моем времени вообще никого нет. Вообще. И самое паршивое, я не знаю, каким образом можно и вас спасти, и фантом уничтожить.

— Ну, судьба у нас такая, понимаешь? — Митя выдохнул облачко дыма. — И всё тут, — Митя оглянулся, убедившись, что рядом никого не было, и сказал в полголоса: — Господу так угодно, значит. Да и что такое несколько жизней по сравнению с жизнями миллионов?

— Я с тобой согласен, — нехотя согласился Везденецкий.

— Ну вот и не кисни тогда, — улыбнулся Митя. — Делай, что должно.

— Хорошо, — кивнул Везденецкий, и пожал Мите руку. — Спасибо, Мить. Пойдем в лагерь тогда. Там работа есть.

— Пока иди без меня. Дай хоть на лес перед смертью полюбоваться.

Везденецкий с пониманием кивнул, поднялся, отряхнул пальто от снега, и направился в сторону леса, скрывшись за деревьями и щелчком бросив самокрутку в сторону.