Введение

«В поле человеческой деятельности нет ничего, что было бы более неоправданным, бесцельным, нет ничего, что было бы более самодовлеющим, нежели творчество. Если убрать из человеческих занятий всё относящиеся к извлечению прибыли, останется лишь искусство.»

(А. Тарковский)

Мудрейшее знамение

– Поэт!

– Блажен?

И в философии полезно быть глупцом

Слова, слова…

Долго смотрел.

Попросил пройтись.

Сказал: «Отдыхайте, но не уходите».

Села у окна. Было холодно. Видела жёлтые листья, детей, бегающих и кричащих в сквере под окном.

Он ходил по комнате, заложив руки за спину. Прошло уже более двух часов и, хотя она договаривалась…

– …о, простите, я…, уже задержал вас, вы бы напомнили…, задумался. Вы мне подходите – по вторникам, с десяти до трёх. Всего хорошего.

Рука была чужая, сухая, нервная.

Когда-то она училась рисованию. Подрабатывала натурщицей. Учиться бросила из убеждений. Для себя рисует. Друзей нет.

Существующие миры:

Мысли, посвящения

Любовь и праздность

Та, женщина

Идёт

Задумалась

Я, только взглядом

Провожаю

Не смел, но

Почему же

Глаза

И все

Ослеп

И, женщина ушла.

Это то, что я искал. Поворот головы, плечи, когда смотрела в окно. Она знает, что делает. С ней надо разговаривать. В лице статика. Понятно. Большое полотно. Портрет? Пожалуй, но…скорее диалог. Она сама скажет, что необходимо. Что-то пропустил. Ее цвет: важно – красное, чёрное…? Простота и строгость. Женщина – философ: синонимы ли? Пока не знаю. Ну, ладно, оставим, подождём до вторника.

Пустая комната. Входит. В приоткрытую дверь соседней комнаты видит: сидит мальчик, лет семи, за столом, читает. Поворачивает голову в ее сторону, улыбается, берёт книгу, подходит к ней: «Послушай, пожалуйста, это он написал:

«Великий день, Великий! Тороплюсь на службу, на свою. Я так раним, я счастлив. Меня почтил присутствием Творец, и я польщён. И, не смотря на все, я всех люблю и думаю, живу во Имя. Я не стремлюсь к почёту, а почитать люблю – за мудрость. Его слова беззвучны, в них суть – не более, а более лишь суета и праздность. Так, как же быть, почтенные, ответьте! Вы, дали им себя. Вы, правы – сгорать во имя – и смысл, и правда бытия!»»

– …это он о себе так писал?

– О себе. Он был совсем один среди людей. Он отдал все людям и делал все только ради людей, а сам умер: забытый, больной и счастливый.

– Читай его, разговаривай с ним, его надо понять. У людей, к сожалению, принято считать таких сумасшедшими. Я сегодня нашла работу.

– О, кто ты теперь будешь?

– Пока ещё не знаю. Посмотрим. Подумаем. Как вчерашние разговоры…?

– Что для Человека является самым главным и необходимым, или, что сокровенное таит в себе Человек? – Так примерно звучала тема.

Мы договорились, что каждый сначала ответит, что он понимает под сокровенным.

Один сказал – жизнь, как вечность в бесконечном. Второй – познание того, что есть необходимое и достаточное. Третий – обрести вечный покой, как высшее благо.

Потом Он сказал, что наше сокровенное – это личные желания, а его – это сокровенное желание всего сущего. Мы попросили его рассказать нам о том, что мы не знаем. Тогда он сказал, что множество Целых и Разрозненных может состоять как из множества целых, так и разрозненных, а те в свою очередь тоже из множества целых и разрозненных, и так до бесконечности. Однако, в тоже время, целое, как целое, конечно, потому имеет начало и конец, но одновременно, как часть разрозненного, не имеет, то есть бесконечно, – не кажется ли тебе это странным?

– Конечно, кажется!

Он попросил ее сесть на стул, посмотреть в окно.

– Что вы видите…

– Осень. Холодно. У вас очень шумный сквер. Дети. Это хорошо.

– А, что вы чувствуете, слушая этот шумный сквер…

– Наверное, осень… вы, смеётесь…

– Нет-нет, не над вами, точнее, простите, как раз над вами. Увидел удачную линию, когда вы говорили. Простите ещё раз, не обращайте внимание. Не мне вас учить. Пожалуйста, пройдитесь ещё раз. Могу я просить вас съездить со мной на озеро?

– Конечно, это ваше право. Только мне хотелось бы взять с собой сына. Ему семь лет и у меня нет от него секретов, ему было бы интересно.

– Согласен.

Они ехали в почти пустой электричке. Мужчина и женщина о чём-то тихо разговаривали. Мальчик, не отрываясь, смотрел в окно.

Человек вошёл. Ему необходимо одиночество. Люди. Улицы. Дома. Скверы. Он думает, увидев людей смеющихся, Он познает, наблюдая за читающими. Взгляды: молодой матери и вдовы. Вошёл в вагон. Мимо дождь и вечер. Лес. Дорога. Пруд. Плавают листья. Они ещё зелены, и они на ветру, на земле, на воде. Он наклонил ветку жёлтых листьев. Сухие смоковницы, ягоды. Сухо и терпко. Начало осени. Пора возвращаться. Встреча, уют и обыденность. Человек возвращается. Ему ножен дом, покой, работа, радость. Оставь его. Пусть он побудет немного один. Ты смотришь в зеркало. Я вижу вагон, лес, пруд и листья. Я вижу одиночество. Человек вышел. Я смотрю в зеркало.

– На это озеро мы часто раньше ездили с другом. Мы давно уже с ним не встречаемся.

– Почему? Друзей нельзя покидать, даже если их нет рядом. Или их нет совсем.

– Мне очень жаль, но мы потеряли чувство необходимости быть рядом. Мы все глубже погружаемся в собственные идеи и, что-то бесконечное теряем, отдаляемся друг от друга, понимаем это и ничего не можем поделать. Наверное, я хочу ему рассказать о себе. Очень хочу, чтобы мне это удалось.

Может быть они и правы. Может быть они умны. Я подожду с догадками. Кто ты? О чём ты можешь рассказать. Имеешь ли ты на это право. Мы разбиваем вдребезги иллюзии. Мы уничтожили сокровенное, выдавая его за своё. А есть ли оно у нас. Я отвечаю за все человечество, потому что я принадлежу всем. Моё сокровенное – общее достояние: слава и позор.

– Ты боишься за друга, думаешь, что он одинок или заблудился. Ты боишься остаться без него.

Мальчик кормил белых птиц. Они подлетали с криками и подхватывали хлеб с