верхнее веко прикрывало часть зрачка, визуально утяжеляя взгляд, что, впрочем, пока не было так уж сильно заметно. А загар, телосложение и детская неряшливость выдавали в ней бойкого и подвижного ребенка.

Не дойдя до своей спальни нескольких шагов, Белла вдруг остановилась возле комнаты старшей сестры и, немного поколебавшись, решительно повернула дверную ручку.

Андромеда даже не заметила ее появления, продолжая сидеть на кровати и с увлечением что-то читать. Внешне она была поразительно похожа на Беллатрису, разве что, волосы ее казались светлее и глаже, кожа бледнее, черты лица мягче, а расшитое цветочками платье и ослепительно белые носочки, торчащие из красных лаковых туфель, свидетельствовали об отсутствии пристрастий к активному времяпрепровождению.

— Что ты здесь делаешь? — в сердцах воскликнула средняя сестра. — Сириус опять меня обзывал!

Андромеда подняла голову и, тыкая изящным пальчиком в пеструю обложку своей книги, вдохновенно заговорила:

— Я читаю новый роман Фриды Фишер! Он невероятный! Хочешь, могу одолжить и тебе?

— Нет, спасибо, — поспешно отказалась Белла и с жаром продолжила. — Какой же он все-таки урод! Когда у меня появится палочка, я ему покажу, вот увидишь! Превращу его в слизняка!

— Да забей на этого придурка, Белла. Ну что он тебе сделает? — Дромеда положила книгу на прикроватную тумбочку и сонливо потянулась, затем поднялась и стала разбирать подушки, которые только что служили ее спине подпоркой.

Белла начала в красках описывать весь вредительский потенциал ненавистного кузена, но старшая сестра ее прервала.

— Уже так поздно, — зевнула она, встряхивая одеяло, — я, пожалуй, буду ложиться спать. Ты не против?

Белла обескуражено на нее посмотрела.

— Спокойной ночи, — холодно отозвалась она, неумело скрывая обиду, и, резко развернувшись, пошла прочь.

— Спокойной ночи! — флегматично бросила Дромеда ей в след.

Войдя в свою спальню, Белла плюхнулась на кровать и отвернулась к стене. Настроение у нее было мерзкое, и не только из-за Сириуса и его постоянных издевательств. Девочке никак не давал покоя тот факт, что за все девять лет своей жизни она еще не испытала ни одного проявления магических способностей. При этом, Дромеда была старше ее всего на год, но уже давно экспериментировала с волшебством и умела заставлять цветы в саду распускаться независимо от погоды и времени суток. Даже малышка Нарцисса, которой было всего пять лет от роду, однажды приятно удивила всех, заставив своих кукол летать по комнате. Только Белле никогда не удавалось ничего подобного, сколько бы та не старалась. А ведь она страстно мечтала быть волшебницей! Надевая мамину мантию, взяв в руку игрушечную волшебную палочку, она любовалась своим отражением в зеркале, воображая, что знает множество заклинаний и повелевает всем вокруг… да будь у нее настоящая волшебная палочка, этот кретин Сириус уже пожалел бы о том, что вообще родился на свет!

Но пока что все это было далекой мечтой, а время от времени у Беллы даже закрадывалось страшное подозрение, что она вообще не волшебница, и у нее никогда не будет собственной палочки! Холодея от этой мысли, девочка тут же утешала себя, вспоминая мамины слова. Надо было просто немного подождать. Ведь впереди еще целых два года!

Однако именно сегодня старые аргументы ее не успокаивали. Перевернувшись с одного бока на другой бесчисленное количество раз, Белла сообразила, что, вероятно, причиной бессонницы является жажда. Она поднялась с постели и решила спуститься вниз за стаканом воды, но едва приблизилась к малой обеденной зале, как с удивлением заметила на стене тонкую полоску света. Двери были закрыты неплотно, а за ними слышались приглушенные голоса родителей, по какой-то непонятной причине бодрствующих среди ночи.

Белла не имела обыкновения подслушивать чужие разговоры, не столько ввиду своей порядочности, сколько ввиду отсутствия к ним интереса, однако на этот раз ее насторожили доносящиеся из комнаты тревожные интонации. Она осторожно проскользнула к светящейся щелке и услышала прерывистый, сдавленный голос матери.

— Как думаешь… м-может ли быть такое, что наша Белла…

— Может ли быть такое, что наша Белла сквиб? — нервно оборвал ее отец.

Мать ничего не ответила, но, по всей видимости, кивнула.

Послышался тяжелый вздох.

— Элла, я не знаю! — голос отца был таким изможденным, точно он не спал двое суток. — Я слышал, что магические способности у некоторых людей проявляются во взрослом возрасте, но лично не знаю ни одного такого случая. Все начинают колдовать в раннем детстве.

— Что если нам показать ее целителю? — со слабой надеждой в голосе предложила Друэлла.

— А какой в этом смысл? — риторически отозвался Сигнус. — Сквиб — врожденная патология. Это все равно что магл. Никакие зелья не сделают из сквиба волшебника.

За дверью послышался еще один всхлип, а потом резко последовали рыдания.

— Как же так? Как же так, Сигнус! — скорбно восклицала мать. — Я ведь сама ее родила! В нашем роду никогда такого не случалось! Что теперь делать? Это же такой позор!

Дальше Белла слушать не стала. За считанные секунды она взбежала вверх по лестнице и, влетев в свою комнату, резко остановилась. На какое-то мгновение ей показалось, что сердце сейчас не выдержит и лопнет, а пульсирующая голова взорвется. В ступоре она стояла неподвижно, пялясь в темноту невидящим взглядом и не в силах поверить в услышанное.

Лишь спустя несколько минут она повалилась на кровать и зарыдала так сильно, как еще никогда в жизни. В один момент рухнули все надежды. Теперь она никогда не станет волшебницей, никогда не сможет колдовать, никогда не купит у Олливандера палочку…

Это известие было невыносимым. Неужели придется смириться с жалкой участью урода, с насмешками сверстников, сострадательными и презрительными взглядами взрослых? Нет, такая жизнь немыслима. Все что угодно, только не это! Белла была готова вытерпеть любые страдания, лишения, унижения, но ТОЛЬКО НЕ ЭТО! Ну почему судьба избрала для нее самую жестокую кару из всех возможных?

Захлебываясь собственными слезами, в ярости комкая одеяло, она отчаянно искала хоть какой-нибудь выход.

«Я сбегу из дома! — вдруг подумала Белла, резко сев на кровати. — Я просто пропаду без вести, исчезну… Пусть лучше меня считают мертвой, чем узнают, что я не волшебница!»

Она вдруг перестала плакать и, все еще судорожно вздыхая, снова улеглась на подушку. Неожиданное, радикальное, опасное и совершенно безумное решение вызвало у нее ощущение мстительной радости.

«Нет, я не буду жалкой! — с мрачным