остановиться в квартире на Молодёжной. Я не стану тебя беспокоить, — пообещал Влад. — Ключи ведь у тебя есть?

— Остались, — ответила я. — Но я не стану пользоваться Шумиловской благотворительностью.

— Ты ведь понимаешь, что теперь должна держаться от меня подальше, — не выдержал Влад.

— Не представляю, почему, — с наивной улыбкой сказала я.

— По воле судьбы, мы оказались по разные стороны баррикад. Прости.

Влад уехал. Я ещё долго стояла на Центральной площади одна. Страшно мне не было, это чувство больше мне неведомо, мне было больно. Почему случилось так, как случилось? Чем я прогневала небеса? Как теперь жить, я понятия не имела. Побрела по дороге в сторону леса. Остановилась лишь у дома Шумиловых. Обошла дом и осторожно потянула входную дверь на себя — на заднем дворе, дверь всегда остаётся открытой, но об этом никто не знает, кроме меня. Дверь оставляли открытой для Полины и Глеба. Я помню всё. Я вошла в дом и осторожно поднялась на второй этаж по винтовой лестнице.

Влад спит. У него спокойное умиротворённое лицо. Я могу любоваться им дни и ночи напролёт. С рассветом я исчезну из его жизни. Не знаю, смогу ли когда-нибудь ещё прикоснуться к нему, поэтому осторожно провожу пальчиками по его плечу, по щеке и прикасаюсь к шелковистым волосам. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не разбудить его. Как жаль, что всё изменилось. И мы изменились.

Осторожно покидаю комнату любимого. У меня холодеет кровь, так больно уходить. Надеюсь, мы расстаёмся ненадолго, иначе я умру.

Теперь я должна выяснить, что задумал Степан. Он солгал мне, и я хочу выяснить, зачем? Степан явно нервничал, но я не придала этому значения, а надо было. Меня не оставляет мысль, что мой друг, как-то связан с происшествием, которое случилось со мной в зимнем лесу. Я разберусь со всем этим, чего бы мне это не стоило.