Януш Зайдель …et in pulverem reverteris ^[1]

ЗОНД ПЛАНЕТАРНОЙ РАЗВЕДКИ С-3 – БАЗЕ. СООБЩЕНИЕ VI

Планета в зоне электромагнитного наблюдения. Сильное излучение в широкой полосе частот. Оптическое изображение искажено слоями конденсирующегося в атмосфере водяного пара. Явные признаки развитой технической цивилизации: многочисленные искусственные спутники, направленные излучения, сильное инфракрасное излучение. Продолжаем маневр сближения, ЗПРС-3 – конец сообщения.

x x x

Начальник смены медленно обходил рабочие места. Во втором зале фабрики работало несколько операторов. Производство шло полным ходом, все машины работали. На седьмом месте начальник задержался. Стоя за спиной рабочего, он всматривался в показания контрольных приборов.

– Коллега Миллер, – произнёс он тоном, который не предвещал оператору ничего хорошего.

– Слушаю, господин мастер! – Миллер втянул голову в плечи. Он не отвернулся от пульта управления, за это могло попасть.

– Знаете ли вы, коллега Миллер, что, собственно, производите?

– Знаю, господин мастер! Деталь номер ноль-четыре для подшипника вала дробилки…

– Точно для дробилки, коллега Миллер?

– Точно, господин мастер.

– А может вы, коллега Миллер, резинки для трусов делаете?

– Нет, господин мастер. Я делаю деталь номер ноль-четыре…

– Тогда почему, чёрт побери, вы установили дозатор на единицу? Вы знаете, какой срок эксплуатации дробилки?

– Пять лет, господин мастер… Извиняюсь, я…

– Перед женой будете извиняться, когда у вас полетит премия! Немедленно исправить!

Начальник направился дальше, поочерёдно останавливаясь около других рабочих. Миллер со злостью посмотрел ему вслед.

– Старый пердун! – пробормотал он. – Дрожит за свою задницу…

Вдруг лицо Миллера разъяснилось.

– Господин мастер! – крикнул он удаляющемуся начальнику. – На вас штанов нет!

Начальник остановился и посмотрел на ноги. Миллер сказал правду.

x x x

Машина тряслась по выбитой просёлочной дороге. Ею, должно быть, давно не пользовались, потому как никто не латал огромных дыр на поверхности, а обочины заросли густым ковром травы, пробиваающейся в широкие трещины в асфальте. С обеих сторон свежей зеленью сияли обработанные поля. Нижние ветки придорожных деревьев, давно не обрезаемые, свисали вниз, образуя зелёный туннель над крышей машины.

Тольд объезжал большие ямы, переезжал через маленькие, забрызгивая лобовое стекло грязной жижей, оставшейся после недавнего майского дождя. Уже часа два как не было «дворников», значит, надо спешить. Он добавил газу, но тут же убрал ногу с педали: рисковать не стоило.

До города было ещё далеко, дорога становилась всё хуже, а время неумолимо неслось вперёд. Тольд ежеминутно поглядывал на часы и проклинал собственную глупость, благодаря которой он поехал короткой дорогой. Дурацкая песчинка в карбюраторе отняла целый час времени от поспешного горячечного возвращения домой. Чем это грозит, понятно. Он и так переборщил, задержавшись на целый день в своём домике над озером. Всё из-за девчонки, попавшейся как раз в день планируемого отъезда… Когда, наконец, он научится успевать вовремя? – думал он, проклиная себя, девушку и рассыпающуюся на ходу машину. Хорошо хоть повесть закончил. Если бы первую неделю не бездельничал, возращался бы намного раньше и без хлопот.

Хотя, если честно, виноват был не только Тольд. Если бы издательство вовремя заплатило гонорар за предыдущую книгу, перед отъездом он купил бы новую машину и другие вещи.

Он осмотрел кабину. Только радио в машине было новым. Неделю назад он купил последнюю модель, с батареей на весь срок пользования. Он думал, стоит ли ехать дальше, или безопаснее остановиться на обочине… Стрелка на приборной доске дрожала возле нуля. Принимая во внимание допустимый разброс, это с одинаковым успехом могло означать и час, и несколько минут… И все же дальше он ехал осторожно, всё медленнее, надеясь добраться хотя бы до конечной остановки городских автобусов.

Не желая думать об одном и том же, он стал размышлять о своей книге, которая уже должна появиться в магазинах.

Надеюсь, они не откололи такого, как в прошлом месяце с Абнером! – засмеялся он от одного воспоминания. – Вообще-то небольшая потеря для читателей, если принимать во внимание писательские таланты Абнера…

Конечно, он преувеличивал с оценкой творчества коллеги по перу. Ему бы такую бумагу, как давали Абнеру на его книги… Но в последний раз, естественно, ошибочно, весь тираж книги Абнера напечатали на газетной бумаге. Результат очевиден: книга не успела уйти со склада.

Комиссия по оценке обычно выделяла Тольду квартальную бумагу. Конечно, это раздражало его творческие амбиции, но имело и свои плюсы. То, что не встречало особенного восторга у критиков из Комиссии, сталкивалось, как ни странно, с признанием и интересом читателей. Книга шла хорошо, а через три месяца, когда не оставалось ни одного экземпляра, а спрос не падал, можно было рассчитывать на переиздание. В то же время все «выдающиеся шедевры литературы» годами пылились в библиотеках и личных коллекциях, их читали все, кто хотел или был обязан, а автору оставалось только удовлетворение, что, как известно, средств к существованию не давало.

Теперь Тольд ехал совсем медленно. Он ещё раз взглянул на щиток, но часы исчезли. Естественно, ему не удалось почувствовать последнего мгновения. Всё продолжалось несколько секунд, что свидетельствовало о точности производителя машины. Двигатель внезапно замолчал, Тольд нажал на тормоз, но это было ни к чему, потому как в следующее мгновение уже не было ни тормозов, ни кресла под ним, ни чего бы то ни было вообще, кроме серого порошка, который засыпал Тольда, сидящего посреди дороги. Из кучки пыли торчало лишь несколько предметов.

Тольд зашевелился и поднялся, отряхивая штаны и потирая ушибленные ягодицы. Бензин, заправленный утром, впитался в серую пыль.

– Так и знал, что этим кончится! – громко произнёс он и плюнул на то, что ещё минуту назад было его старой машиной.

Он нагнулся и выгреб свой пиджак, лежавший на заднем сиденьи, потом нашёл сумку в том месте, где раньше был багажник. Ещё он подобрал радиоприёмник и, разгребая пыль, проверил, не оставил ли чего-нибудь важного. Он нашёл только две свечи от двигателя и недавно заменённую лампочку от фары. Он пнул её в кювет и сошёл на обочину.

Теперь всё равно. До города два часа пешком. Он залез в карман и достал газету. Сложил её и уселся под дерево. Он решил подождать машину в сторону города, хотя почти не верил в