могла остановиться, пока не пришел батюшка, и несколько человек с ним, для помощи в похоронах.
Все были удивлены видом Елены, все помнили ее живой и какой привезли из морга. Отпев ее, повезли на телеге на кладбище. Ваня все это время шел рядом и смотрел на маму. Он что – то шептал и из его больших и счастливых глаз текли крупные слезы. Когда похороны закончились, мы с ним остались вдвоем возле могилки. "И что Ванечка будет дальше?" – спросила я тихо его. "Через год мы с тобой мама Вера встретимся, и будем всегда рядом. Ты, мама, папа, бабуля и я" – прошептал Ваня и крепко обнял меня за ноги. Так мы и приехали домой, оба грустные и молчаливые.
Глава двенадцатая. Уход.
Приехали мы в интернат уже к вечеру. Быстро поднявшись на второй этаж, Ванечка лег в постель. Я села рядом с ним на стул, взяла за руку и так и сидела с ним, гладя его по голове и целую его маленькую ладошку. Такое чувство любви в моем сердце было на тот момент, что я просто боялась пошевелиться. Так я и сидела с ним, Ванечка уже уснул, а я не могла уйти от него. "Через год" – вертелось в моей голове.
Наверное, я отключилась от всего пережитого в прошедший день, и вдруг как будто в мое сердце кто – то стукнул. Я резко открыла глаза. Глянув на Ваню, я вдруг осознала, что он, лежащий передо мной такой красивый, с закрытыми глазками, с улыбкой на лице, мертв. Мое сердце разорвалось от горя, и я зарыдала во весь голос. Все рухнуло в моей душе, и я просто не понимала, что произошло.
Как в тумане прошли эти горькие для меня дни, Ванечка лежащий в гробике как живой. Его похороны. Сорок дней после его смерти. Все было как в тумане. Молитва к Богу держала мой разум от того, чтобы насовсем не покинуть мое тело. И Ванины последние слова: "Через год".
Немного придя в себя, я уволилась из интерната, приехала обратно сюда, на родину и одним утешением в моей жизни стала молитва к Богу за всех, кто был дорог Ване и мне. Узнала о своем диагнозе, пыталась лечиться, но видно это было напрасно, мое здоровье только ухудшалось.
"Завтра будет год, Андрюша" – сказала тихо мне тетя Вера. "Я завтра буду у Бога с Ванечкой" – прошептала она и заплакала чистыми и радостными слезами. Я тоже заплакал, и обнял тетю Веру. Отец Илия давно уже плакал, всхлипывая как ребенок. И тут я ясно понял, что завтра не будет здесь моей любимой тети Веры, а будет она там, где ее ждет любимый "сыночек" Ванюша. И еще крепче обнял ее.
P. S. После похорон мы с батюшкой шли вместе и я спросил его: «Отче, почему так происходит в последнее время, что очень много детей рождается больными, с очень сложными диагнозами, и чаще всего многие из них умирают? Ведь Господь нас всех любит, и не хочет, чтобы мы страдали, а тем боле безвинные детки.» «Ты знаешь, Андрюша, я тоже часто думал над этим, и читал мнение святых отцов по этому поводу, и пришел к такому мнению, хотя оно может быть и прозвучит очень странно. Все эти детки, которые живут с нетерпимыми болями, страдают, и потом умирают, еще до своего рождения знали о том, что их ждет. И даже больше того, они сами согласились на это, потому что у них был выбор. Болезнь, страдание, смерть и вечная жизнь их рода, в раю у Бога. Или здоровье, долгая жизнь, но что будет на Страшном суде с ними и их родными, одному Богу известно. И они, по огромной любви к своим родным пошли на это добровольное страдание. Вот такие детки у нас рождаются Андрюша, ангелы, а не детки.»
Все были удивлены видом Елены, все помнили ее живой и какой привезли из морга. Отпев ее, повезли на телеге на кладбище. Ваня все это время шел рядом и смотрел на маму. Он что – то шептал и из его больших и счастливых глаз текли крупные слезы. Когда похороны закончились, мы с ним остались вдвоем возле могилки. "И что Ванечка будет дальше?" – спросила я тихо его. "Через год мы с тобой мама Вера встретимся, и будем всегда рядом. Ты, мама, папа, бабуля и я" – прошептал Ваня и крепко обнял меня за ноги. Так мы и приехали домой, оба грустные и молчаливые.
Глава двенадцатая. Уход.
Приехали мы в интернат уже к вечеру. Быстро поднявшись на второй этаж, Ванечка лег в постель. Я села рядом с ним на стул, взяла за руку и так и сидела с ним, гладя его по голове и целую его маленькую ладошку. Такое чувство любви в моем сердце было на тот момент, что я просто боялась пошевелиться. Так я и сидела с ним, Ванечка уже уснул, а я не могла уйти от него. "Через год" – вертелось в моей голове.
Наверное, я отключилась от всего пережитого в прошедший день, и вдруг как будто в мое сердце кто – то стукнул. Я резко открыла глаза. Глянув на Ваню, я вдруг осознала, что он, лежащий передо мной такой красивый, с закрытыми глазками, с улыбкой на лице, мертв. Мое сердце разорвалось от горя, и я зарыдала во весь голос. Все рухнуло в моей душе, и я просто не понимала, что произошло.
Как в тумане прошли эти горькие для меня дни, Ванечка лежащий в гробике как живой. Его похороны. Сорок дней после его смерти. Все было как в тумане. Молитва к Богу держала мой разум от того, чтобы насовсем не покинуть мое тело. И Ванины последние слова: "Через год".
Немного придя в себя, я уволилась из интерната, приехала обратно сюда, на родину и одним утешением в моей жизни стала молитва к Богу за всех, кто был дорог Ване и мне. Узнала о своем диагнозе, пыталась лечиться, но видно это было напрасно, мое здоровье только ухудшалось.
"Завтра будет год, Андрюша" – сказала тихо мне тетя Вера. "Я завтра буду у Бога с Ванечкой" – прошептала она и заплакала чистыми и радостными слезами. Я тоже заплакал, и обнял тетю Веру. Отец Илия давно уже плакал, всхлипывая как ребенок. И тут я ясно понял, что завтра не будет здесь моей любимой тети Веры, а будет она там, где ее ждет любимый "сыночек" Ванюша. И еще крепче обнял ее.
P. S. После похорон мы с батюшкой шли вместе и я спросил его: «Отче, почему так происходит в последнее время, что очень много детей рождается больными, с очень сложными диагнозами, и чаще всего многие из них умирают? Ведь Господь нас всех любит, и не хочет, чтобы мы страдали, а тем боле безвинные детки.» «Ты знаешь, Андрюша, я тоже часто думал над этим, и читал мнение святых отцов по этому поводу, и пришел к такому мнению, хотя оно может быть и прозвучит очень странно. Все эти детки, которые живут с нетерпимыми болями, страдают, и потом умирают, еще до своего рождения знали о том, что их ждет. И даже больше того, они сами согласились на это, потому что у них был выбор. Болезнь, страдание, смерть и вечная жизнь их рода, в раю у Бога. Или здоровье, долгая жизнь, но что будет на Страшном суде с ними и их родными, одному Богу известно. И они, по огромной любви к своим родным пошли на это добровольное страдание. Вот такие детки у нас рождаются Андрюша, ангелы, а не детки.»