Валерия Малахова
Сказочник
* * *
Вечеринка в Хорнтон-лодже, одном из старейших и прекраснейших поместий графства ***, напоминала, по мнению мистера Траунстайна, пир во время чумы. Впрочем, высказываться по столь деликатному вопросу вслух осмеливался один лишь этот неугомонный молодой человек. Ему было простительно — как-никак, он приходился внучатым племянником нынешнему Лорду-канцлеру и родственником едва ли не половине аристократических семейств Британии. А ещё два года назад юный Леонард Траунстайн обручился с Друзиллой Хартли, старшей дочерью сэра Томаса Хартли, нынешнего владельца Хорнтон-лоджа.
С той самой Друзиллой Хартли, загадочная смерть которой взбудоражила высший свет около двух месяцев тому назад.
По этой причине Леонард Траунстайн и был приглашён на вечеринку памяти Друзиллы Хартли в Хорнтон-лодж.
Поначалу молодой человек резко и безапелляционно отказался, проигнорировав увещевания сэра Томаса. Последний впустую сотрясал воздух, напоминая о весёлом и беспечном характере Друзиллы, о её неоднократных требованиях повеселиться как следует после её смерти… Но когда сэр Томас совсем было отчаялся, Леонард внезапно переменил мнение и обещал приехать, правда, с одним странным условием. С собой он желал привезти двоих знакомых. Сэр Томас, больше всего на свете обеспокоенный резким охлаждением между семейством Хартли и влиятельным кланом Траунстайн, с лёгкостью согласился.
Возможно, знай хозяин Хорнтон-лоджа, кого планирует взять с собой на светскую вечеринку юный Леонард, он бы крепко задумался, прежде чем дать разрешение. Ибо мистер Траунстайн вознамерился ни много ни мало раскрыть убийство своей невесты, а заодно два других убийства, отмеченные схожими обстоятельствами. Одно было совершено непосредственно в Хорнтон-лодже: посудомойку по имени Дейзи Уоллет задушили в ту же ночь, что и мисс Друзиллу. Другое же состоялось через двое суток, в деревушке Сент-Эндрюс-Чёрч неподалёку от поместья. Убитую звали Сара Крэнстон. Она рано осиротела и с малых лет жила у местной бездетной швеи, которая относилась к ней, как к собственной дочери. Вначале Сара помогала благодетельнице по дому, а с недавних пор — и в работе. Обе девушки в деревне слыли весьма благонравными особами, в отличие от ветреной и сумасбродной (по мнению благочестивых пейзан) мисс Друзиллы. Дейзи в прошлом году обручилась с Марком Бердом, углежогом из той же деревни; у Сары жениха пока не было.
Все эти обстоятельства Леонард Траунстайн подробно изложил месье Эркюлю Фламбо, частному детективу, недавно переехавшему в Лондон из Франции, но уже успевшему отметиться в нескольких крупных уголовных процессах. Прошлое месье Фламбо, высокого, статного мужчины средних лет с приятной наружностью и проницательным взглядом тёмных глаз, было покрыто тайной. Поговаривали, что в молодости он совершил какое-то преступление, возможно, даже и не одно, и потому так сведущ в делах криминального мира, в который порядочным джентльменам вход закрыт. В любом случае, отзывы о профессиональных способностях месье Фламбо на поприще частного сыска вполне удовлетворили мистера Траунстайна, решившего вверить судьбу расследования этому вежливому, внимательному человеку.
Месье Фламбо принял нового клиента в своей конторе, обстановка в которой отражала экзотические пристрастия владельца. Развешанные по стенам сабли и стоящие на полках кальяны причудливо гармонировали с мирными сельскими пейзажами, а персидский ковёр, вопреки ожиданиям, мирно сосуществовал с католическим распятием. Ещё чуть-чуть пестроты — и у посетителя зарябило бы в глазах; чуть меньше вкуса — и интерьер показался бы безмерно вульгарным. А так кабинет будоражил фантазию и волновал воображение, однако не шокировал и не заставлял болезненно морщиться даже ценителя простоты и строгих линий.
Леонард Траунстайн расположился в удобном кресле; владелец конторы устроился напротив. В углу кабинета, на уютном диванчике сидел ещё один человек, которого частный детектив представил как консультанта. Надо признать, присутствие этого консультанта вызвало у мистера Траунстайна немалое изумление. Нечасто в офисах у сыщиков можно встретить католического священника; эта порода людей, по твёрдому убеждению Леонарда, обитала в помещениях, скорее, строгих, тёмных и полупустых, вроде громадин католических соборов или, на худой конец, в вонючих и маленьких тюремных камерах, где грешники поверяют духовнику последние тайны перед неминуемой смертью. Отец Браун (так звали удивительного помощника месье Фламбо) более всего напоминал виноградину или же пончик, который с двух сторон обмакнули в шоколадный соус — круглощёкий, пухлый, с невинно-беспомощным выражением лица и сонно моргающими маленькими глазками. Какая уж тут помощь, скептически подумал мистер Траунстайн, однако смолчал, дабы не раздражать хозяина кабинета.
На столе месье Фламбо уже лежала пухлая папка с газетными вырезками — детектив хорошо подготовился к визиту богатого клиента. Душераздирающая история «спящей красавицы» в своё время сильно взволновала газетчиков, и репортёры стаями мух вились возле Хорнтон-лоджа.
Встреча началась с подобающих случаю соболезнований. Леонард Траунстайн принял их более-менее спокойно — он уже привык за два месяца к тому, что его душевную рану всё время бередят. Маленький священник безразлично сидел в углу, и мистер Траунстайн, пожалуй, был ему за это благодарен.
Покончив с необходимыми церемониями, месье Фламбо перешёл непосредственно к делу.
— Журналисты много писали об обстоятельствах трагической кончины мисс Хартли. Могу ли я в полной мере опираться на их репортажи?
— Право, не знаю, — растерянно пожал плечами мистер Траунстайн. — В последнее время я мало следил за публикациями относительно Друзиллы… поймите меня правильно, я видел её тело собственными глазами, сразу после смерти, её руки даже не успели толком остыть… ещё и читать про это оказалось слишком мучительным занятием. А две другие девушки не слишком-то заинтересовали прессу.
Месье Фламбо понимающе и участливо кивнул.
— В таком случае, я вынужден попросить вас снова вспомнить ту ужасную сцену. Понимаю, что вам будет нелегко…
— Оставьте, — отмахнулся Леонард. — Нелегко мне было в самый первый раз, когда основное подозрение пало на меня.
— Полиция подозревала вас? — изогнул бровь месье Фламбо. Леонард пожал плечами и деланно беззаботным тоном ответил:
— Насколько я понимаю, это обычная полицейская практика: в убийстве виновен либо муж, либо жених, либо любовник, либо наследник.