Валерия Малахова Убийство по-деревенски

Когда мой лучший друг, мистер Шерлок Холмс, решил (к огорчению всех честных жителей Лондона и на радость преступному миру) оставить карьеру частного сыщика, то столкнулся с серьёзной проблемой — его попросту не хотели отпускать. К нашему дому на Бейкер-стрит то и дело подъезжали крытые экипажи. Многие влиятельные люди Лондона стремились переубедить Холмса. Я не стану называть суммы, предлагаемые ему в частном порядке — это было бы недостойно джентльмена. Отмечу лишь, что мой друг оставался непоколебим в своём желании позабыть мир убийств и краж, столь занимавший его ранее.

— Дорогой друг, — как-то раз сказал он мне, — для науки криминалистики я сделал всё, что было в моих силах. И я не утаил своих познаний, изложив их в доступной даже для большинства полицейских форме. Теперь же меня влекут иные виды научных знаний.

— И что теперь вы собираетесь исследовать? — спросил я его тогда. Холмс лишь усмехнулся:

— Меня всегда интересовало, как работают организмы, непохожие на наши. Взять, к примеру, пчёл. Они уникальны, Уотсон. Единый разум, распределённый по множеству крохотных тел. Чем-то на них похожи термиты, однако сейчас я не могу позволить себе уехать в Латинскую Америку. Но пчёлы — это тоже неплохо.

В первую минуту я подумал, что Холмс шутит. Однако мой друг был не из тех, кто разбрасывается словами попусту, если речь идёт о научных исследованиях. Вскорости Шерлок Холмс покинул Лондон и затерялся в английской глубинке. Общественность была страшно разочарована, и ко мне потянулось множество просителей, убеждённых, что уж я-то знаю, куда уехал знаменитый детектив. Увы, их догадки и впрямь имели под собой реальную почву: я знал местоположение нового убежища Шерлока Холмса, хоть и отказывал в информации всем, кто жаждал помощи моего друга. Иногда сделать это было крайне непросто, ведь приходилось разбивать надежды тех, кому больше не на кого было надеяться. Тем не менее, я дал Холмсу слово и собирался его сдержать. Нынче же обстоятельства изменились, и я могу рассказать об убийстве, которое мой друг раскрыл, уже изучая своих драгоценных пчёл и издавая результаты своих исследований под вымышленным именем.

Говоря по правде, меня изрядно озадачила та глушь, которую Холмс выбрал для своего проживания. Приморская деревенька Фулворт, затерянная среди холмов возвышенности Даунз на юго-востоке Сассекса, не была знаменита ничем особенным. Несколько десятков фермерских домиков, церковь, аптека да пара лавок — вот и всё, что в ней имелось. Летом население немного увеличивалось за счёт отдыхающих, которым местные богачи Беллами сдавали напрокат прогулочные лодки, но, скажем честно, эта деревенька ни в какое сравнение не шла с известными курортами южной Англии.

В полумиле от Фулворта располагалась также достаточно известная частная школа-пансионат Гарольда Стэкхерста, где обучались немногие избранные, и педагогов было едва ли не больше, чем учеников. Холмс подружился с мистером Стэкхерстом и частенько проводил в тамошней лаборатории целые дни, щедро делясь своими огромными познаниями в разных областях науки взамен на столь ценную для него услугу. Между делом он помог разоблачить повара, воровавшего со школьной кухни продукты, и подсказал учителю математики, где особо ушлые ученики могли бы спрятать шпаргалки по его предмету. Однако, судя по редким письмам Холмса, это были чуть ли не единственные расследования, в которых он принимал участие.

Разумеется, где-то раз в полгода я навещал Холмса — вначале предпринимая всевозможные меры предосторожности, затем не столь тайно. Дружба с мистером Стэкхерстом не повлияла на наши с ним отношения, хоть они и перестали быть такими тесными, как ранее. Мы с Холмсом усаживались на террасе его просторного дома, стоящего на отшибе, пили чай, курили и я вспоминал о былых деньках, а Холмс рассказывал мне об опытах, поставленных над пчёлами, и его голос звучал увлечённо и почти восторженно. Именно так вдохновенно он когда-то говорил о Мориарти и прочих, канувших в Лету, преступниках. Жизнь в деревне почти не повлияла на характер моего друга, разве что он начал ещё снисходительней относиться к полиции. Мне странно было слышать уверения в том, что деревенский констебль Андерсон — простоватый усач, коротышка с честным круглым лицом и короткими рыжими волосами — способен охранять порядок и является чуть ли не идеальным сотрудником полиции.

Когда я однажды высказал Холмсу своё удивление, мой друг лишь спокойно улыбнулся и ответил:

— Дорогой Уотсон, ну подумайте сами — какие в Фулворте преступники? Люди здесь живут довольно ограниченные, их интересы не простираются далее рыбалки и видов на урожай. Соответственно, преступления, которые они могут совершить, крутятся вокруг материального благополучия, причём каждый трактует его в силу собственного характера. Андерсон вырос с этими людьми, и его не проведёшь на мякине. Он знает недостатки каждого из них, никому не веря на слово. Недавно констебль Андерсон — совершенно без моей помощи, уверяю вас — провёл блестящее расследование и абсолютно достоверно выяснил, кто украл поросят у вдовы фермера Гарнуэя, миссис Эйприл Гарнуэй. Даже я не смог бы раскрыть дело в столь сжатые сроки и найти столь неоспоримые доказательства вины соседа-пройдохи, мистера Бейтса.

— Холмс, — вскричал я, смеясь, — вы разыгрываете меня?

— Разве что самую малость, Уотсон. Несомненно, случись в Фулворте что-либо из ряда вон выходящее — и бедолага Андерсон получит мою всемерную помощь и поддержку. Однако я от души надеюсь, что сонное спокойствие, свойственное этой деревушке, продлится и впредь. Разве оно вам не нравится, дорогой друг? Согласитесь, Фулворт весьма контрастирует с Лондоном.

— Про контраст, пожалуй, соглашусь, — кивнул я. — Но если говорить о пристрастиях… знаете, Холмс, я уже слишком привык к суете шумного города. Ваша деревня кажется мне попросту унылым местом, где люди влачат довольно безрадостное существование.

— Ну а я, — отвечал мне Холмс, — как раз искал место, далёкое от суеты. И нашёл его.

— И снова согласен. Сложно представить себе человеческое поселение, в котором жизнь ещё более непохожа на лондонскую суматоху. Хотя если поискать где-нибудь в индийских джунглях или афганских горах…

— Нет, друг мой, — улыбнулся Холмс. — Все деревеньки мира удивительнейшим образом похожи. Если уж искать отличия, то следует либо отправиться на горные вершины Тибета, где монахи денно и нощно стремятся к просветлению, либо направиться в азиатские города. Там, разумеется, тоже царит суета, но она