любезно поклонился Питер.

Таможенники внимательно осмотрели трюмы, обратив особое внимание на товары, имевшие явно испанское происхождение.

— Откуда ткани и мебель? — пристально взглянул офицер на сопровождающего его адмирала.

— Закуплены у торговцев, — не моргнув глазом, соврал Сильвер.

— У вас военные суда? — вновь поинтересовался он, увидев на нижней палубе мощные пушки.

— Путешествия по морям опасны, и коммерсанты должны быть хорошо защищены, — Сильвер говорил спокойно и уверенно, и у таможенников не возникло никаких сомнений, так что вход в гавань вскоре был разрешён, но офицеры не спешили покидать корабли.

— Когда будете разгружаться? — спросил Питера офицер, бросив на него хитрый взгляд. Тот понимающе улыбнулся и, подозвав юнгу, попросил его принести несколько крупных жемчужин и три изумруда.

— Послезавтра. Мне надо договориться с торговцами, — бесстрастно ответил адмирал, и, едва мальчик исполнил его просьбу, тут же кивнул своему собеседнику:

— Небольшой подарок, мистер Сэнд. Примите от меня в память о нашем знакомстве. Надеюсь, мы станем добрыми друзьями.

— Спасибо Вам, капитан, — довольно улыбнулся тот, — мне было приятно с Вами познакомиться, и я уверен, что это не последняя наша встреча. Когда уладите дела с торговцами, заходите ко мне домой — моя жена всегда будет рада Вас видеть.

На губах Питера мелькнула многозначительная улыбка. Таможенный офицер ему определённо нравился, но опыт его взаимоотношений с испанскими и французскими чиновниками подсказывал, что их дружба должна иметь вполне серьёзное материальное подкрепление. Теперь предстояло договориться с торговцами, но это можно было сделать не раньше, чем через три дня, после завершения заседания суда. Однако, сойдя на берег, Сильвер и Уоллес всё же переговорили с несколькими коммерсантами о возможности продажи товаров, после чего, купив карету для миссис Брэдфорд и превосходных жеребцов для себя, направились в столицу. Миссис Брэдфорд должна была прибыть позже в сопровождении Крисперса.

К читателям романа

Дорогие читатели!

Благодарю за чтение моей книги. Продолжение — в романе «Возвращение Арабеллы».

Исходно это был один роман в двух частях, но издательство разбило его на две книги. К сожалению, я не помню, на какой главе завершился первый и начался второй. Поэтому разбивка в данном случае — моя собственная.

Нелли Искандерова ВОЗВРАЩЕНИЕ АРАБЕЛЛЫ

Глава 1. Ночь сомнений

Когда всадники, загнав коней, добрались до Лондона, солнце уже скрылось за горизонтом. Миновав ворота Тэмпл-Бар, они шагом направились в сторону Вестминстера. Улицы почти опустели. Редкие прохожие, увидев вооружённых людей, поспешно скрывались в подворотнях и плотнее запирали двери. На город тихо опускались сумерки. В их мягком, приглушённом свете даже самые невзрачные жилища приобретали облик таинственных средневековых замков. Проехав мимо нескольких постоялых дворов, всадники свернули в узкий переулок между двумя рядами громоздящихся друг на друга невысоких каменных строений.

— Так до утра искать можно. Питер, ты хочешь, чтобы мы умерли с голода? — недовольно буркнул молодой блондин в подбитом горностаем плаще.

— Потерпи, Питт, — хриплым голосом отозвался другой. Он был на голову выше собеседника, крепок и мускулист. Из-под полей шляпы, надвинутой на почти чёрное от загара обветренное лицо, виднелась скрывающая один глаз повязка.

— Думаешь, Питер в свинарнике ночевать будет? — добавил великан, многозначительно кивнув в сторону ехавшего в авангарде товарища. Тот был невысок, хрупок и, судя по всему, ещё очень молод, но в манерах его сквозил оттенок властности. Погрузившись в размышления, юноша, казалось, не обращал ни малейшего внимания на их беседу.

— Сейчас не станет, — щёголь передёрнул плечами и покосился на молчаливого спутника, — а в дарьенских болотах на земле спал, вместе со всеми.

— То Панама, а то Лондон. Гляди-ка, — великан показал на двухэтажное здание красного кирпича, видневшееся за ближайшим поворотом. Вскоре показалась и вывеска с изображённым на ней солдатом, сидевшим за накрытым столом. Чуть ниже крупными буквами значилось «Постоялый двор Джона Харвиса». Вокруг было чисто и опрятно, из окон не было слышно пьяных голосов, а единственным запахом, доносившимся с кухни, был приятный аромат свежезажареной гусятины. У двери прохаживался аккуратно одетый слуга — юноша лет восемнадцати.

— Аж под ложечкой засосало. Что за запах! Может, здесь заночуем, Питер? — поинтересовался одноглазый.

Молчаливый спутник кивнул и наконец-то подал голос.

— Да, Нэд. Здесь.

Поняв, что всадники, имеющие вид знатных господ, остановились перед вывеской, слуга предложил отвести лошадей в конюшню. Спешившись и открыв тяжёлую скрипучую дубовую дверь, мужчины вошли внутрь. Внешний вид трактира вполне соответствовал первоначальному впечатлению. Всё было просто, без излишеств, но, вместе с тем, чисто и вполне респектабельно. Хозяин, добродушный толстяк с рыжей густой бородой, радушно встретил посетителей, усадил их за широкий дубовый стол, немедленно накрытый белоснежной скатертью, и обещал подготовить две лучшие комнаты. Одна из них предназначалась для Питера, другая — для Питта с Нэдом.

В ожидании ужина компания оживилась. Предвкушение трапезы и бокал вина сделали своё дело. Молодой блондин Питт, дотоле пребывавший в весьма дурном расположении духа, теперь казался необычайно возбуждённым и даже взволнованным. Он прилагал все усилия, чтобы узнать планы своего молчаливого товарища.

— Как ты докажешь это, Питер? Думаешь, тот адвокат поможет тебе?

Питер сидел, подперев голову рукой и уставившись на скатерть, будто пытаясь прочесть на ней что-то, понятное лишь ему одному.

— Не трогай его, Питт, — задумчиво промолвил одноглазый, — у него завтра очень трудный день.

— Да ладно, Нэд…

Питт умолк. Вскоре был готов ужин. Дочь хозяина, пышная блондинка девица в коричневом платье и белом переднике принесла только что зажаренного, ещё дымящегося от жара гуся с яблоками. Но Питер был настолько погружён в свои мысли, что не заметил, как перед ним поставили огромное блюдо с заплывшей жиром птицей.

— Капитан, ты что, решил умереть от голода? — спросил его Нэд, но, видя, что тот не собирается отвечать, приступил к трапезе.

— Спасибо, Нэд. Я не голоден, — наконец-то выдавил из себя Питер, затем встал и вышел из зала, так и не притронувшись ни к еде, ни к вину.

Проголодавшиеся товарищи, аппетит которых был гораздо лучше,