Вильям Козлов Ястреб над озером

1

Солнце уже село за лесом, но весенний закат еще можно было снимать на цветную пленку. Сергей Волков тихо греб вдоль берега. На озере в этот час было тихо, и вода негромко журчала, обтекая крутые бока небольшой резиновой лодки. Отпустив весла, он поднял фотоаппарат и нацелился на стоявшую у самого берега одинокую сосну. Одна ее ветка, будто гигантская рука, простиралась над водой. Оранжевое закатное небо и нежно-розовая гладь озера да еще огромная сосна с сияющими иголками — все это должно выйти на снимке неплохо.

Наверное, если бы он пристал к берегу напротив сосны и зашагал по лесной тропинке к хутору, где у знакомого оставил свой «Москвич», ничего бы и не произошло; но он продолжал медленно грести. Впереди показалась травянистая коса, а за ней загубина. Вот туда-то Сергей и завернул. Камыши расступились, и он выплыл на чистую воду. И сразу увидел их. Они не спеша выбирали сеть. Серебристо поблескивала рыба. Лиц не разглядеть. Один, согнувшись, стоял на корме, другой сидел на скамье и вылущивал из ячей крупную рыбу.

Еще не закончился нерест, и заниматься таким делом могли только самые оголтелые браконьеры. Осевшим от гнева голосом Сергей сказал:

— Я общественный инспектор Волков, попрошу пристать к берегу.

Они молча продолжали свое дело. Заметили они его сразу, как только он выплыл из камышей, но ничуть не испугались. И сейчас, не обращая внимания, вытаскивали из воды бесконечную сеть с густо засевшей в ней рыбой.

— Гляди, опять угорь,—негромко заметил один из них.

— Уже одиннадцатый, — откликнулся тот, что тащил сеть.

Они явно издевались над ним. Сергей крутился на одном месте, не зная что делать. Подъехать к ним? Чего доброго проткнут лодку и вплавь добирайся до берега. Но и смотреть, как они браконьерствуют, было выше его сил. Тот, что согнулся на корме, наконец выпрямился: кончилась сеть.

— Катился бы ты, малый, отсюда подальше, — видя, что Сергей направляет лодку вслед за ними к берегу, посоветовал один из них.

— От греха подальше, — беззлобно прибавил второй.

Последовать их совету Сергей никак не мог. Он уже два года был общественным инспектором рыбоохраны и не раз сталкивался с браконьерами, многих знал, но таких наглых встретил впервые. Пусть он не сумеет отобрать у них сети и рыбу, но хотя бы увидит лица. В конце концов, никуда они не денутся: у него на хуторе машина. И они на своем мотоцикле с коляской, который стоял под березой в кустах, далеко не уйдут.

Пристали к берегу одновременно. Пока те вытаскивали из лодки ворох сетей, Сергей оттащил подальше на траву резинку и направился к ним.

— А ты настырный! — усмехнулся один.

— Придется составить акт, — сказал Сергей, хотя никаких бумаг, кроме удостоверения, у него с собой не было.

— Акт, говоришь? — переспросил второй, что выбрасывал из лодки на берег рыбу.

Сергей полез в карман. Краем глаза он следил за парнем, который держал в охапке мокрые поблескивающие сети. Лицо его было повернуто в сторону Сергея. Удостоверение Сергей так и не успел достать: парень неожиданно прыгнул к нему и бросил сеть. Сергей отскочил в сторону. Сеть мягко шлепнулась рядом. Второй с веслом в руке выпрыгнул из лодки и тоже пошел на Сергея. Весло просвистело у самого уха и с мокрым шелестом зарылось в кусты. И тогда, больше не раздумывая, Сергей бросился на того, который был ближе, и ударил в лицо. Тот охнул и отшатнулся. Второй нерешительно остановился. В ту же секунду Сергей мощным ударом в подбородок свалил и его.

— Давайте лучше спокойно разговаривать, — сказал он, решив, что теперь они станут смирнее.

Снова что-то тяжелое просвистело у головы и глухо шмякнулось. Парни приближались к нему. Остановились в двух шагах. Оба были невысокого роста, лица размазывались в сумерках. У одного на лоб спускалась белая челка. Второй звучно шмыгал носом. Каков их возраст, определить было невозможно.

— На хуторе меня ждет вооруженный инспектор, — как можно спокойнее сказал Сергей. — Вам все равно не уйти.

— Это тебе не уйти... — хрипло ответил парень с челкой.

Ждать, пока они соберутся с духом и бросятся на него, не было смысла. Нащупав ногой что-то твердое, Сергей стремительно нагнулся и схватил камень, который тут же рассыпался в руке: камень оказался засохшим комком глины.

Однако парни разом отпрянули в сторону, и тот, который с челкой, прохрипел:

— Пику!

За спиной затрещали ветки, Сергей оглянулся — с этой стороны он никак не ожидал нападения, — и вдруг что-то острое и горячее вошло в него. Сначала он даже не ощутил боли, лишь легкий укол. Какое-то мгновение — и острое вышло из него, оставив внутри, в правом боку, горячую боль.

Сергей увидел черный, нечетко вырисовывающийся силуэт третьего парня. Он, по-видимому, прятался в кустах у мотоцикла за спиной Сергея. В лунном свете блестели жирные волосы, в правой опущенной руке голубовато сверкнуло длинное узкое лезвие. А потом вдруг все стало безразличным, нереальным. Звездное небо превратилось в огромную воронку, которая стала заворачиваться, втягивая в себя звезды и расплывчатую луну. А может, это вовсе и не луна, а фонарь в чьей-то руке. Он хотел сделать шаг, но ноги вдруг стали чужими, и, застонав, Сергей повалился.

Будто сквозь разреженный туман он видел, как сблизились три черных силуэта и, пошептавшись, отпрянули друг от друга. Слышал он и разговор их, но отдельные слова куда-то проваливались.

Первый голос. Никак убил... Что... будет?!

Второй голос. Заткнись!.. Поздно... об этом.

Третий голос. Может, в озеро?

Первый голос. Ну... к черту!.. Скорее отсюда!.. Все равно всплывет...

В крутящейся небесной воронке возникли три безглазых головы с зелеными плоскими лицами. Головы тоже медленно вращались. Наконец размазались в сплошное пятно и исчезли.

— Амба! — отчетливо услышал Сергей и закрыл глаза, проваливаясь в эту бешено закрутившуюся воронку.

А навстречу ему из обволакивающей тьмы разноголосо неслось: «Амба! Амба! Амба! Амба!..»

2

Лиля пришла, когда в палату еще не пускали. В просторном вестибюле сидели посетители. На коленях сумки и сетки с передачами. Мужчины и женщины, тихо переговариваясь, то и дело бросали взгляды на дежурную медсестру, сидевшую в стеклянном скворечнике. Медсестра, возвышаясь над всеми, что-то записывала в толстый коричневый журнал. Сквозь застекленные двери, за которыми бледно маячили лица ходячих больных, в вестибюль ползли больничные запахи.

В прошлый раз, когда ее впервые