Да где здесь заблудиться?! Одна ведь дорога, одна: узкий асфальтовый шрам на теле леса, извилистый, весь в ямах. Давно не ремонтировали, возможно - и вообще никогда с семидесятых.

  С одной стороны от дороги деревья гуще, через них можно идти весь день, но непременно выберешься к пригороду. Возможно. Если раньше не упрёшься в Кожевенный кордон. С другой - лес более редкий, сырой, вскоре приводящий к реке. В эту сторону и малочисленные дорожки, где к турбазам - здесь их три подряд, с одной из них они и вышли, - а где просто повороты к воде: порыбачить, искупаться.

  Негде здесь потеряться, однако умудрились. Алексей огляделся ещё раз, сплюнул в кусты: чёрт знает, куда их занесло. На тёмно-зелёных, будто лакированных ветках, усыпанных шипами, синели россыпи ягод - ядовитые они, нет - кто его знает. Лучше не проверять.

  Можжевельник? Хрен поймёшь. На вид не определить, только по похмельному вкусу во рту после литра Gordon's, но это сейчас не метод.

  - Лёш, я устала... - сказала Ника. Четыре часа ни одной жалобы, молодец. Да и сейчас не стенает, просто... сообщила.

  Никаких истерик, это хорошо.

  - За каким мы сюда... - буркнул Витёк. Вот он успел и пожаловаться, и поругаться, и натереть ноги в пижонских, но неудобных кроссовках. - Говорил же - к реке пойдём!

  Может, он и прав, но что уж теперь. Сперва Ника решила пройти не по дороге, слишком уж длинной, а напрямик, через казавшийся редким лес. Потом начались эти кусты, пришлось забирать влево, обходить. Потом... А потом Алексей понял, что они заблудились. Начисто.

  Но ведь не тайга, где безлюдье сотнями вёрст меряют, обычный лес средней полосы, где до областного центра максимум день ходьбы.

  - Отдыхаем, - решил он. - Полчаса. Потом дальше надо идти. Не ночевать же здесь.

  - Куда идти? - спросил Витёк. Вид у него был недовольный, что и неудивительно: часовая прогулка до памятника военным лётчикам, упавшему в лесу самолёту превратилась в блуждание по каким-то дебрям.

  - Вперёд, - нехотя ответил Алексей. Сам подбил их прогуляться, самому и выводить. Не Нику же обвинять.

  - Не удаётся построить маршрут, проверьте подключение к сети, - мелодично сообщил навигатор в телефоне. Даже в синтетическом женском голосе сквозило некое раздражение: ну не знаю я, где вы есть. Не знаю! И как выбраться - ни малейшего представления.

  Витёк едва не зашвырнул трубку в кусты, который раз безуспешно попытавшись использовать телефон:

  - И сети нет. Как в пустыне.

  - В пустыне мы бы уже ласты склеили. От жары.

  - Тоже верно...

  Разговор не задался, но оно и к лучшему - Алексею и без лишних слов было ясно, что надо выбираться к людям. Воды взяли полтора литра, осталось уже на донышке. Еды нет. Так и до ягод дело дойдёт, а это чревато. Ну и телефоны разрядятся скоро. И будут они дружно втроём ночевать в кустах - ясен пень, ни палатки, ни чего другого подходящего тоже нет.

  Полянка, на которой они остановились - Витёк сразу завалился на спину, раскинув руки-ноги на манер морской звезды, Ника присела на тощий рюкзачок, - чем-то притягивала взгляд. Какая-то она ухоженная, словно с картинки: трава ровная как английский газон, деревья частоколом. Того и гляди - выйдет кто из зарослей и скажет...

  - И пожрать нечего? - открыл глаза Витёк. Глянул на Алексея, молча стащил с ног кроссовки, вздохнул и снова лёг.

  Нечего. И солнце, насколько видно, к закату сваливается. Часов шесть уже? Судя по телефону, полпятого, странно. Для конца июня день в самом разгаре, но и с солнцем поспорить сложно: оно большое, убедительное.

  Хоть и далеко отсюда.

  Главная проблема не в этом: может, кажется из-за деревьев, что дело к вечеру - тропинок нет. Совсем. Даже звериных следов не попадалось, хотя... Какие тут звери? Кабаны по одному на сто гектаров, да косули какие-нибудь. Нет, косули в заповеднике, до него далеко. Значит, кабаны. И зайцы, серенькие, пугливые.

  - Лёш, а правда, куда пойдём потом? - потянулась Ника. Устала, детка, устала.

  - Давай по карте прикинем. Левый берег у нас правее водохранилища, стало быть на востоке, мы правее и выше левого берега. Северо-восток. Где турбаза осталась, я и сам не знаю, но, если в город, - надо на юго-запад идти. Солнце садится...

  Алексей прикинул в уме, ткнул пальцем в предполагаемом направлении:

  - Туда, я думаю. Или чуток левее. К окружной должны выйти.

  - А потом?

  - Тормознем тачку, пусть отвезёт на турбазу. Деньги я с собой взял, как знал.

  - Молодец, Лёшка! А у меня одни карточки... И телефон сел, похоже.

  В лесу что-то зашуршало, потом раздался пронзительный крик - как железом по стеклу - и жутковатое уханье. Витёк аж подскочил от такого концерта, нащупывая рукой отброшенные в сторону кроссовки:

  - Что за хрень?!

  - Птицы какие-то, - стараясь держаться спокойно, ответил Алексей. По спине предательски пробежали мурашки, очень уж неожиданно всё. - Сова, наверное.

  - Какая сова, чувак? Сова - ночная птица. Скорее, попугай. Жако, например. Ты не в теме, здесь жако водятся?

  - Вить, откуда здесь попугаи, ты сбрендил? - спросила Ника.

  Она побледнела, но говорила размеренно, тихо. Алексей подумал, что она на самом деле на взводе, куда больше Витька, просто не показывает.

  Пока. До поры до времени. Потом обязательно рванёт: уж он её хорошо знает.

  Было им на троих ровно девяносто лет, причём аккуратно поделенных поровну. Алексей и Ника встречались больше года, Витёк - Лехин приятель - приехал на базу отдыха в гости, водку пьянствовать и нервы успокоить после бурного развода. Успокоил, называется... Сидит вон, глазами хлопает, один ботинок натянул, а второй как закинул под кусты, так там и лежит.

  Дикий вопль, уханье и громкие хлопки крыльями повторились, но чуть глубже в лесу: не так