вынужден мотаться по всей Москве за символическую плату… а я за него, между прочим, в институте все курсовые писал! Вы понимаете?

Вениамин Леонидович кивнул потеющему, жалкому Титивину.

— Моя жена, — продолжал Титивин, — ее зовут Наташа, она тоже училась вместе с нами, вместе жили в общежитии, Барсуков уже тогда за нею ухаживал. Они долго встречались, все было серьезно, но однажды Наташа застала его в постели с другой девушкой. Они сильно разругались, Наташа много выпила, пришла ко мне в комнату и осталась на ночь. Она знала, что я к ней неравнодушен. Потом я предложил ей выйти за меня замуж и она согласилась. Все эти годы, — лицо Титивина скривилось, — она встречалась с этим мерзавцем за моей спиной. Раньше Наташа хоть скрывала это, теперь даже не трудится! Разъезжает с ним в его машине, на работе все уже смеются надо мной, а позавчера… — водянистые глаза Титивина стали стеклянными. — Барсуков вызвал меня в свой кабинет и с издевательством сообщил, что Наташа больше не хочет меня видеть, что как мужчина я из себя ничего не представляю и ей больше нравиться быть его любовницей, чем моей женой. Дверь кабинета была открыта и слова Барсукова слышали все сотрудники… И что мне теперь, повеситься, что ли?! — неожиданно выкрикнул Титивин и Вениамин Леонидович слегка вздрогнул.

— Я вас понял, — сказал он. — Вы хотите устроить неприятности супруге или Барсукову?

— Барсукову, — почти шепотом произнес Титивин, его плечи ссутулились, а ладони стали липкими.

— Угу, — Вениамин Леонидович взял со стола малиновую кожаную папку и протянул Титивину.

— Что это? — он с опаской уставился на папку.

— Перечень наших услуг и расценки.

Титивин открыл папку и уставился на плотные глянцевые листы с аккуратным компьютерным текстом: «Неприятности на работе: а) малой тяжести — 300 у.е. б) средней тяжести — 700 у.е. в) повышенной тяжести 1200 у.е. г) супер — 2000 у.е. Неприятности в семье… неприятности в семье и на работе… Доведение до нервного срыва без с. у… Нервный срыв с последующим с. у… Сведение с ума… Л. И….»

— Что такое «с.у. и Л. И?» — спросил Титивин, озадаченный огромными суммами, стоявшими напротив именно этих услуг.

— Самоубийство и летальный исход, — бесстрастно сообщил Вениамин Леонидович. Челюсть Титивина отвисла.

— И что… на самом деле? — он закрыл папку и осторожно, будто она могла взорваться, положил на стол, — вы… убиваете людей?

— Ну, зачем же так? — ласковый взгляд Вениамина Леонидовича стал скучающим, — мы просто создаем ситуации, понимаете? Си-ту-а-ции.

— А, — кивнул Титивин, хотя ничего и не понял.

— Вы выбрали что-нибудь?

— Да… — Титивин немного помялся и сказал: — нервный срыв… с последующим л.и.

— Вы располагаете необходимой суммой?

— У меня есть дача и отцов автомобиль… продам, а пока могу отдать вам документы на машину и дом, это можно?

— Конечно. Вы хорошо обдумали свое решение? Вы его не измените?

Титивин отрицательно покачал головой.

— Тогда заполните анкету и заключим договор.

На улицу Титивин вышел тихим и задумчивым. Пару минут он стоял и смотрел на проносившиеся мимо машины, потом направился к метро, намереваясь купить еще один коктейль в баночке. После его ухода Ларочка занесла анкетные данные Титивина в компьютер и, глядя в монитор, вдруг заулыбалась, встала и направилась в кабинет к шефу.

— Вениамин Леонидович, здесь небольшая накладка с этим Титивиным.

— А что такое? — Вениамин Леонидович отложил бумаги, которые читал.

— Дело в том, что его самого уже заказали, его собственная жена, Наталья Титивина, летальный исход.

— Оплачено?

— Да, вся сумма переведена на наш счет. Но это еще не все, Наталью Титивину заказала Светлана Барсукова, судя по всему, супруга Барсукова, которого заказал Титивин… — Ларочка растерянно смотрела на шефа. Тот от души расхохотался, заулыбалась и она.

— Ну, дела, — отсмеявшись, сказал шеф, — все заказы оплачены?

— Да, все.

— Что ж, мы обязаны выполнять заказы наших клиентов, передай эти материалы нашим аналитикам, пусть решат, как лучше удовлетворить просьбы и пожелания всех этих людей. Качественно и в срок.

— Хорошо, Вениамин Леонидович, — Ларочка вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь. Вениамин Леонидович достал из ящика стола бутылку коньяка, крошечную рюмочку, тщательно, словно отмеривал лекарство, наполнил ее золотистой жидкостью и с наслаждением выпил.

Вернувшись домой, Титивин все никак не мог справиться с нервным возбуждением и тошнотой после баночных коктейлей. Он ходил из комнаты в комнату, попивая из чашки теплую, отдающую таблицей Менделеева воду и сам себя убеждал в собственной правоте.

— Все уже сделано! — Титивин поставил чашку на журнальный столик и машинально потрогал светлое пятнышко облупившейся полировки.

Неприятности у Семена Сергеевича Титивина начались на следующий же день и это было похоже на наваждение. Мелочи, невыносимо досадные мелочи, казалось, происходили сами собой: в метро не действовали карточки, и Титивин вынужден был часами скандалить с кассирами и администрацией, автобусы уходили из-под носа, такси обдавали его грязной водой, в магазинах ему всовывали исключительно испорченный и просроченный товар, ко всему вдобавок, Титивину разрезали сумку и вытащили кошелек с документами. Через три дня, сплошь состоящих из подобных «мелочей», Титивин почувствовал нечто похожее на панику и ужас одновременно, внутренний голос шепнул Семен Сергеевичу, что все это только начало. Сидя в квартире с зашторенными окнами и запертой на все замки дверью, он лихорадочно пытался сообразить, что же такое творится. И внезапно Титивина озарило, ему вспомнилось сверкающее улыбкой лицо жены. Ярче всего эта улыбка была именно в эти три злополучных дня, когда взбешенный Титивин врывался в квартиру и нервно курил одну за другой.

— Не может быть, — пробормотал он и бросился в спальню. Перерыв вещи жены, в шкафу, в белье, он обнаружил газетную вырезку с рекламой АО «Золотой Ангел».

— Стерва! — не то простонал не то провыл Семен Сергеич, без сил падая на супружеское ложе. — Вот стерва!

Услышав, как открывается входная дверь, он сунул вырезку в карман тренировочных штанов и, стиснув зубы, пошел в коридор. Наталья Петровна медленно и как-то вяло снимала белые босоножки. Когда она подняла голову, Титивин заметил, что супруга недавно плакала.

— Что случилось, Наташа?

— Ничего, — выдавила она, — просто неприятности на работе.

Титивин невольно вздрогнул, и ему показалось, что бумажный клочок в кармане зашевелился, как живой.

— У меня тоже неприятности, Наташа,