конечности, брошенное оружие, гербы противников на втоптанных в землю знамёнах и родовые цвета баронов на одежде солдат. Золотые ворота были открыты, хотя подобраться к ним мешали всё новые подкрепления Айвариха. Дайрус оставил слишком мало воинов, чтобы сломить сопротивление на этом участке.

С рассветом драка усилилась. Рик подумал, что так и не увидит отца, когда появился Валер с горцами. Уставшие от битвы солдаты противника ничего не могли противопоставить горцам и начали сдаваться. Те, кто решался бороться дальше, умирали на пропитанной кровью земле.

Когда Золотые ворота оказались прямо перед ним, Рик растерялся. Их успели закрыть, на стене уже никого не осталось. Может, пушку притащить?

За стеной слышались крики, звон стали. Рик приказал своим людям приготовиться. Ворота распахнулись, Рудокопы с гиком ринулись внутрь, сметая сопротивление горожан.

Рик не сразу заметил, что нортхедцы почему-то отказываются сражаться. Они бросали оружие, что-то кричали, поднимали руки.

— Рик, стой! Прекрати! — сквозь шум боя Рик едва расслышал слова. Георг ухватил его лошадь за поводья и прокричал прямо в лицо:

— Айварих мёртв! Они не будут сопротивляться! Оставь их!

— Что? Как мёртв?

— Он убит. Всё кончено. Город наш!

Рик повертел головой. В подтверждение слов Георга жители города и немногочисленные стражники бросали оружие, испуганно и насторожённо глядя на новоприбывших. Они боялись, что победители начнут мстить, но бороться ради проигранного дела не хотели. Тревожно звонили колокола.

— А Дайрус где? — Рику приходилось кричать, чтобы Георг расслышал его.

— Если Ривенхеды всё сделали, то едет во дворец.

— Я должен найти отца!

— Валер, одолжишь людей для охраны ворот? — обратился Георг к барону Мэйдингору, а когда тот отдал приказ, крикнул: — Остальные — за мной!

Рик, Валер и Георг в сопровождении войска двинулись по Придворной улице, отбивая по пути нападение остатков армии Айвариха, решивших оказать сопротивление.

Первым кого они увидели, когда добрались до Дворцовой площади, был Дайрус. Он стоял на ступенях дворца, купаясь в лучах солнца и славы.

* * *

О том, что король мёртв, кричали повсюду. Захар решил, что нет смысла больше прятаться. На них и впрямь никто не обратил внимания — сегодня много было убитых и раненых. Слышались крики, слуги бегали по лестницам.

— Дим, сам управишься? — спросил Захар. — Я покуда осмотрюсь.

Дим кивнул, Захар помог ему взвалить Ноэля на плечи, а сам убежал. Дим пронёс Ноэля мимо пустого сторожевого поста на втором этаже и направился из Северной башни в покои королевы. Комнаты, к счастью, пустовали после смерти обеих королев: похоже, тут никто не жил, вещи на прежних местах. Дим уложил Ноэля на постель и отправился за лекарствами, оставив Самайю наедине с ним. Укрыв Ноэля одеялом, она всмотрелась в его лицо — оно казалось спокойным, хотя время от времени по нему пробегала тень. Самайя прикусила губу, чувствуя, как подступают слёзы. Ноэль закашлялся, обнажённая левая рука показалась из-под одеяла. Самайя только теперь рассмотрела, как она изуродована: помимо зажившего перелома виднелись следы содранной кожи. Самайя взяла покалеченную руку и долго смотрела на следы пыток и боли.

— Пусть он живёт долго, пусть его дом снова станет мирным и уютным, пусть он будет счастлив, — Самайя сама не знала, молилась она или мечтала, вслух произнося эти слова.

Вспомнив об одном обещании, она подошла к окну, открыла тайник Катрейны и вынула портрет Райгарда Второго. После клятвы летописца она даже этот портрет отдать не сможет, пусть лучше полежит тут.

— Как я здесь оказался? — хриплый голос заставил её вздрогнуть. Ноэль с недоумением осматривал покои королевы.

— Мы перенесли вас сюда из тюрьмы, — Самайя подошла к кровати.

— Самайя? — Он прикрыл один глаз рукой. — Я вас почти не вижу.

— Тут темно, — она бросилась зажигать свечи. Солнце ещё не добралось сюда, хотя за окнами уже посветлело.

— Нет, это глаза…

— Что с ними?

— Один едва видит. Отвык я от света, да и Тимак постарался… — Ноэль умолк и откинулся на подушку.

— Лежите спокойно, скоро вам помогут. Айварих умер. Армия Дайруса вот-вот возьмёт город.

— Дайруса? — Ноэль встрепенулся. — А мой сын?

— Он тоже здесь.

— Он знает? Простите, вы же не…

— Он знает то же, что и Дайрус. Что его мать — Анна Кройдом.

— Это он сказал вам?

— Это я ему сказала. Я прочла одну из книг Истинной Летописи.

— Там написано, что он сын Анны?

— Да. Только он не бастард, так там написано.

Ноэль побелел.

— Вы рассказали об этом кому-нибудь?

— Георг Ворнхолм тоже прочёл книгу, больше никто не знает.

— Где эта книга?

— У меня.

— Что вы собираетесь делать с ней?

— Верну туда, где ей место.

— И вы не расскажете ни Райгарду, ни Дайрусу?

— Барон сказал, что будет молчать, а я… Я никому не смогу ничего рассказать, даже если захочу.

— Почему? — Он смотрел на неё так встревоженно, что она не стала скрывать.

— Я собираюсь дать клятву летописца. Я не смогу больше ни во что вмешиваться.

— Клятву? Вы хотите стать летописцем? Простите, зачем?

— Я пообещала Ивару Краску перед смертью, что займу его место.

— Но это не повод вам гробить себе жизнь! Вы же так молоды, у вас всё впереди!

— Я связана с летописью больше других, она спасла меня от эшафота.

— Но зачем вам связывать себя с ней на всю жизнь?

— Вы не знаете, что происходит в стране после смерти Ивара?

— Происходит?

— Как и пятьсот лет назад природа уничтожает Сканналию. Наводнения, вулканы, неурожаи, ливни повсюду. Страна умирает, все боятся. Летопись не приняла несколько человек, меня она примет. Летописец, убитый три года назад, был моим дедом. — Ноэль слушал её молча, держа руку у горла.

— Я должна это сделать, иначе… — Её голос сорвался, губы задрожали. Она не хотела отказываться от жизни, не хотела давать клятву. Ну почему она не может остаться с Ноэлем? Она увидела, с каким ужасом он смотрит на неё, и взяла себя в руки. Хватит ныть, пути назад нет.

— Понимаю… — медленно произнёс он. — Поверьте, мне очень жаль. Вы похожи на неё…

— На кого? — она почему-то подумала об Анне, он ответил иначе:

— На королеву Катрейну. Неудивительно, что она так вас любила. Она тоже ради долга, ради семьи и страны согласилась связать жизнь с…

— С чудовищем! — пробормотала Самайя.

— Тогда он был просто человеком, который убил её брата и забрал его трон. Мне нелегко представить, что она чувствовала. Даже когда она отобрала моего сына, я не смог её винить. Она много требовала от