ЗАГНАННЫЙ

  "К счастью или к несчастью,

  в нашей жизни не бывает ничего,

  что не кончалось бы рано или поздно"

  Антон Павлович Чехов

  "О любви"

1

  Впервые он подумал об этом два месяца назад. И вот опять. Именно сегодня.

  Как всегда по понедельникам, он сидит в директорском кабинете на еженедельном совещании, уткнувшись в чистый блокнотный лист. Закрывает глаза и представляет, как входит со старым охотничьим ружьём в руках. Маргарита в недоумении переходящем в замешательство. После приходит понимание происходящего, перерастающее в животный страх. Он поднимает дробовик и нежно касается пальцем спускового крючка. Не сводя глаз с чёрного отверстия ствола, директриса оседает в дорогое кожаное кресло, и поднимает руки, пытаясь защититься. В это мгновение друг за другом, почти без паузы, сливаясь в один смертельный рокот, раздаются четыре выстрела. Когда клубы порохового дыма рассеиваются, он видит её неестественно и безобразно сползающую с забрызганного кровью директорского кресла. Она сжимает дрожащими руками кровоточащий живот, из-за множества дробовых ран ставший рваным мокрым пятном, и пытается что-то прошептать. Но слышен лишь надрывный хрип. Опустившись на колено, он наклоняется так низко, что ухом касается её пухлых измазанных алой пеной губ. Сквозь хрип и шипение слышны два слова:

  - За что?

  - За всё, - шёпотом отвечает он, и добавляет: - Аминь.

  Её бессвязная речь превращается в раскатистый нервный крик, бьющий по барабанным перепонкам.

  -Услышьте меня! - звонко кричит Маргарита. - Вы меня слышите, Алексей Иванович?! Как с вами работать?

  Наконец, он приходит в себя.

  - Алексей Иванович, - она стоит прямо над ним с указкой наперевес и язвительно выговаривает: - Вы с нами или уже мыслями на пенсии?

  Он отрывает взгляд от блокнота и виновато смотрит на неё снизу вверх как побитый щенок. Присутствующие подхалимски хихикают.

  - Да, Алексей Иванович, вижу, тема совещания вам не интересна. Ваше мнение о стратегии компании на ближайшие полгода? Слышали, о чём я говорила? Предлагайте.

  - Я? Э-э-э.... - запинаясь, выдавил еле слышно: - Я не слушал вас, Маргарита Николаевна, простите.

  Перед этой энергичной властной тридцати двухлетней женщиной он, несмотря на свои сорок девять, чувствует себя нашкодившим школьником. И главное, рядом с ней он никак не может справиться с унизительным ощущением глупого бессилия.

  Пятнадцать лет назад, когда пришёл простым коммивояжёром, всё было иначе. Тогда он знал, что нужен компании, что "в своей тарелке", на своём месте.

  С тех пор многое изменилось. Новый коллектив сплошь из недавно нанятых молодых приспособленцев, наглых друг с другом и раболепных перед начальством, отторгнул его. Вытолкнул из своих рядов. И даже те, кого знал много лет, и те сторонились его как прокаженного. Как свора бесхозных, объединённых уличной жизнью дворняг с лаем бросается на чужака, так и спаянный страхом, ненавистью и презрением человеческий коллектив инстинктивно отыскивает в своём окружении лузера для жестокой и беспощадной травли. Стадная человеческая натура, дабы защитить своё место в стае, интуитивно выделяет тех, кому не стоит подавать руки. Обычный инстинкт самосохранения. Но бывает и так, что на лузера пальцем указывает сам вожак стаи. Так в коллективе появляется "мальчик для битья". И если этот "избранник" не сопротивляется, то сплочённый коллектив, нутром чуя брошенный "хозяином" призыв к травле, радостно и угодливо подхватывает инициативу, разрывая отщепенца на куски. Что тут скажешь, корпоративная этика.

  В их коллективе "мальчиком для битья" Маргарита назначила его.

  "В нашей команде не может быть лузеров! Все лузеры идут работать к конкурентам!" - этот незримый лозунг навечно повис над директорским креслом "крёстной матери", так за глаза называли подчинённые Маргариту. Он не был лузером, он просто устал. Почему загнанных лошадей пристреливают, а загнанных людей нет? Он с удовольствием принял бы пулю даже из её рук. Это лучше, чем терпеть надменный, презрительный взгляд и циничные придирки. Она чувствовала - он устал, выжат и бессилен. И ещё она знала, что он никуда не денется в свои сорок девять. Поэтому он был отличной мишенью, чем она постоянно пользовалась, поднимала свой авторитет мелочного держиморды в глазах всей своры. Свора же, безошибочно чуя желания "крёстной мамы", угодливо подхватывала брошенную команду: "Фас".

  - Не слушали, значит. И о чём Алексей Иванович мечтает, пока я распинаюсь перед всеми? О рыбалке, о даче? Или о своём диване перед телевизором?

  Холуйское хихиканье вереницей прокатилось по кабинету. Маргарита впилась колкими чёрными глазками в его переносицу. На миг показалось, что всё присутствующие смотрят на него так же холодно и надменно. Не выдержав коллективного взгляда, он опустил голову.

  - Что с твоим подчинённым, Пётр Петрович? - бросила Маргарита высокому рыжеволосому мужчине у стены.

  - Возраст, - буркнул тот.

  - С этим надо что-то делать, - задумчиво сказала Маргарита, направляясь к креслу, - Алексей Иванович, всю неделю, каждый вечер мне на стол результаты ваших ежедневных продаж! Не сданный отчёт - штраф! Пётр, проконтролируешь. Компания всё равно будет идти вперед, а с вами или без вас, Алексей Иванович, это уж решать вам. Никому не будет поблажки. Никакой зоны комфорта! Кто не будет бежать вместе со всеми в одной упряжке, тот сдохнет выброшенный на обочину! Всем понятно?!

  Последние слова Маргарита произнесла жёстко и громко. Не столько для него, сколько для остальных, и те, опустив глаза и одобрительно кивая, заелозили брендированными ручками в красных корпоративных блокнотах.

  "Не зря говорят, женщины эмоционально сильнее, - подумал он, - мне бы сейчас ружьё".

  ***

  Он