ускорением в полтора g. Ее нейронаноники собирали в единую сводку показания наружных сенсоров и отображали курсовые параметры. Картинка разворачивалась непосредственно на сетчатке глаз, мерцая призрачными тенями, до тех пор пока женщина не опустила веки. «Ченго» и «Гомбари» были обозначены яркими штрихами голубовато-белого цвета, а раскаленные струи их отработанных газов затмевали сияние звезд.

Корабли шли в плотном строю. «Ченго» держался в двух тысячах километров, а «Гомбари» отставал не более чем на три тысячи. Алкад понимала, что удержать три корабля после прыжка в десять световых лет на дистанции, не превышающей пяти тысяч километров, можно только при наличии самых передовых средств астрогации. Власти Гариссы потратили немало денег на оснащение своего флота лучшей из доступной техникой.

А могли бы потратить эти деньги на университет или поддержку национального здравоохранения. Гарисса была не самым богатым миром. А уж как департамент обороны достал такое огромное количество антиматерии, Алкад благоразумно предпочитала не спрашивать.

— До следующего прыжка около тридцати минут, — сказал Питер Адул.

Алкад отключилась от датавизирования информации. Визуальные образы космических кораблей в ее сознании растаяли и сменились спартанской простотой серо-зеленых композитных стен каюты. В овальном дверном проеме стоял Питер, одетый в принятый на флоте темно-синий комбинезон с прокладками на локтях и коленях, предохраняющими от ушибов в состоянии невесомости. Он призывно улыбался. Но в его ясных и ярких глазах она уловила тень тревоги.

Питеру было тридцать пять, рост — метр восемьдесят пять, а кожа — еще темнее, чем ее собственная оттенка эбенового дерева. Он работал на математическом факультете университета, и их с Алкад помолвка состоялась восемнадцать месяцев назад. Не слишком общительный и веселый, но всегда готовый прийти на помощь. Единственный, для кого действительно не имело значения то, что она способнее, чем он, — а таких людей редко можно было встретить. Даже то, что именно она создала навеки проклятого Алхимика, его ничуть не волновало. Питер просто предложил сопровождать ее в полете на астероид, где находилась сверхсекретная база флота, чтобы помочь с математическим моделированием устройства.

— Я подумал, что это время мы могли бы провести вместе, — добавил он.

Она усмехнулась в ответ и выскользнула из предохранительных креплений, а Питер присел на край ее амортизирующего кресла.

— Спасибо. Флотские ничего не имеют против тесноты во время дислокации. Но меня это достало.

Системы жизнеобеспечения наполняли каюту различными шумами и гудением, члены экипажа негромко переговаривались, оставаясь на своих постах, их неясные голоса разносились по тесным проходам. Оборудование корабля было смонтировано с единственной целью — доставить аппаратуру Алхимика; его конструкция ориентировалась на прочность и эффективность, а удобства членов экипажа занимали в списке приоритетов, которым руководствовалось военное ведомство, одно из последних мест.

Алкад скинула ноги с края амортизирующего кресла, и в условиях сильной гравитации они сами опустились к полу. Она придвинулась к Питеру, радуясь теплу его прикосновения и просто его близости.

Рука Питера обвила ее плечи.

— Интересно, это перспектива скорой гибели вызывает такой прилив гормонов?

Алкад улыбнулась и теснее прижалась к его плечу.

— Я думаю, прилив гормонов у мужчины случается просто по факту того, что он проснулся.

— Это означает «нет»?

— Именно, — твердо ответила она. — Здесь нет дверей, а в условиях повышенной силы тяжести мы можем покалечиться. Кроме того, после возвращения у нас будет уйма свободного времени.

— Конечно.

«Если мы вернемся». Но он не стал говорить об этом вслух.

В этот момент прозвучал сигнал, предупреждающий об ускорении. И даже тогда им потребовалась секунда, чтобы оправиться от первого шока и среагировать.

— Возвращайся в кресло, — крикнул Питер, едва сила тяжести начала возрастать. Алкад попыталась перебросить ноги обратно на кресло. Но они стали невероятно тяжелыми, словно были сделаны из урана. При попытке справиться с новообретенным весом мускулы и сухожилия застонали от напряжения.

«Давай. Это же легко. Это всего лишь твои ноги. Матерь божья, сколько раз ты их поднимала? Давай!»

Блокирующие импульсы нейронаноников буквально издевались над мышцами бедра. Одна нога легла на подушку кресла. Ускорение к тому времени достигло семи g. Левая нога еще оставалась на полу, ступня скользила по настилу, а неимоверно отяжелевшее бедро тянуло вниз, выламывая коленный сустав.

Два противоборствующих роя боевых ос сошлись; атакующие и защищающие дроны раскрылись, и каждый выдал залп поражающих элементов. Темноту космоса пронзили направленные энергетические лучи. Отвлекающие электронные импульсы разлетелись во все стороны, меняя спектр электромагнитного излучения в попытках отклонить, сбить, запутать и измотать противника. Секундой позже наступил черед ракет. Массивные кинетические снаряды вспыхнули, подобно древним пушечным взрывам. Но все это было лишь прелюдией; при таких скоростях сближения и снаряды, и цели взрывались ослепительными фонтанами плазмы. Затем последовали ядерные удары, вызвавшие яркие языки голубовато-белого пламени, окруженные фиолетовыми венцами. Ярости схватке придало применение антиматерии, разметавшей ионные вихри еще более мощными взрывами.

Светящееся пятно между «Бизлингом» и его противниками имело примерно линзообразную форму и растянулось больше чем на три сотни километров. Внутри него бушевали беспорядочные циклонические вихри, а с краев то и дело вырывались гигантские огненные потоки. В центр этого ада не в силах был проникнуть ни один из существующих сенсоров.

«Бизлинг» резко накренился, витки отклоняющего дефлектора работали на максимальном угле наклона, используя момент образования слепого пятна для изменения курса. С платформ в нижней части корпуса штурмовика вылетел второй залп боевых ос, чтобы тотчас столкнуться с таким же роем, выпущенным черноястребами.

До начала диких перегрузок Питер едва успел скатиться с амортизирующего кресла Алкад и приземлиться на жесткий пол каюты. Не в силах ничего предпринять, он видел, как левая нога Алкад медленно сдается под сокрушительной силой тяжести; стоны женщины заставляли его мучиться бесполезным чувством вины. Композитное покрытие палубы грозило расплющить спину. Шея мучительно болела. Половина звезд, мелькавших перед глазами, была вызвана вспышками