лайками-наградами-комментариямиГерой - не пушистый зайка и таким не станет!

Будут жёсткие моменты, но ХЭ гарантирован Мы с музом ждём вашей поддержки!

Глава 1

Меня мелко трясет изнутри. Я никак не могу унять эту дрожь, да и не старюсь, если честно.

Этот гигант отпускает одну мою руку и накрывает своей громадной, шершавой лапищей мою грудь. Причем, его ладонь настолько огромна, что с легкостью накрывает сразу обе моих груди. И, кажется, ему это нравится, потому что самодовольная ухмылка трогает его губы.

Я твержу себе, что он – отвратительный насильник, но собственные глаза предают меня, точечно высвечивая его лицо: необычный, восточный разрез темных, почти черных глаз, длинные, густые, загнутые кверху ресницы, о каких бы могла мечтать любая девушка. Его лицо – это карта его жизненных треволнений: шрам, наискось рассекший одну бровь и чудом не задевший глаз, горбинка перелома крупного носа, многочисленные остатки шрамов на пухлых, чувственных губах, заметная вмятина от ссадины на скуле и мятые-перемятые уши борца.

Но он все равно такой милый! Боюсь даже представить, что он со мной сделает, если я озвучу ему то, что считаю его милым.

 А еще, у него отменное тело, нельзя не признать. Этот человек явно уделяет своему телу много внимания. Возможно даже, как это принято на Востоке считает, что тело – это храм души, потому что даже я, напуганная и предвзято ненавидящая, не могу не признать, что классические кубики пресса – это восторг!

Мой Саша такими кубиками похвастать не мог. Он у меня изысканный и утонченный. А этот зверь – сплошная гора мышц. Они перекатываются под бархатной на вид кожей при каждом его движении, притягивая к себе мой взгляд.

 Татуировки на смуглой коже не отталкивают, а притягивают. Я всматриваюсь в узоры с любопытством и с удивлением понимаю, что это почти искусство.

 Он очень напоминает статую Самсона, разрывающего пасть льва – такой же угловато-мощный.

Я с трудом отвожу глаза от притягательного тела мужчины и кляну себя мысленно сумасшедшей, если нахожу этого человека привлекательным. Но я ничего не могу поделать с правдой – он мне не противен.

Я вообще с детства эстет и люблю искусство. Трудно не любить то, что в тебе постоянно воспитывают и взращивают. Мой любимый папочка – известный в городе деятель искусства, меценат и владелец нескольких художественных салонов.

  Я смотрю на Саида загнанным кроликом и никак не могу даже представить то, что сейчас, по всей вероятности со мной произойдет.

Но представлять ничего уже и не надо.

Саид рывком сдирает с меня трусики, я на краткий миг ощущаю легкую боль от впившихся в кожу кружев. А он опускает взгляд, отчего я мучительно краснею. Потому что ни один мужчина, включая моего Сашу, не видел еще меня такую. Тем более, чужой и такой грубый.

 Как бы мне хотелось сейчас рассыпаться на миллионы песчинок, просочиться сквозь трещины в бетонном полу и затеряться под землей, лишь бы не достаться этому зверю.

А он сдергивает на бедра свободный пояс своих спортивных штанов и оголяет свой инструмент. Я даже не могу назвать его членом. Он огромен!  Толстый ствол, примерно с половину моей руки и по длине  почти такой же.  Он увенчан лиловой налитой, маслянистой головкой по форме напоминающей шляпку гриба, тоже довольно внушительной по размерам. Под темной кожей ствол перевивают голубоватые вены. 

Мне на ум приходит старый, еще военный пулемет Максим, который я видела в нашем местном музее – также гордо торчал и  его внушительный ствол, как сейчас, чуть покачиваясь, восстало естество Саида.

Мамочки, он же меня в клочья порвет таким страшилищем!

Мужчина толкает меня спиной на лежак, наваливается сверху, придавливая меня своим массивным телом.

Мне трудно дышать под таким весом, но он и не думает приподняться, чтобы дать мне хоть немного комфорта. Он довольно елозит на мне, устраиваясь поудобнее, а я чувствую тяжесть и вместе с ней на меня накатывает отвращение.

Бесполезно молить о пощаде или плакать! Кричать и вырываться тоже бессмысленно. Можно даже сделать себе же хуже, если ему вздумается меня укротить. Он легко удержит меня даже одной рукой, даже если я буду при этом брыкаться изо всех своих сил. Я в этом уверена!

Что мои силенки по сравнению с горой накачанных, тренированных мышц этого человека? Да и человека ли? Статуя! Древняя статуя, времен греческого культа тела!

Заметив мое разглядывание, Саид довольно щерится. Он все же отстраняется, но только для того, чтобы рывком раздвинуть мои ноги и подтянуть мои бедра поближе к своим.

Я закрываю глаза и стараюсь отрешиться от всего.

–  Не смей закрывать глаза, шлюшка! Смотри, как тебя трахает Саид! Саид и никто другой. Поняла? – хрипит он, наклоняясь губами к моей груди.

Твердые, ничуть не нежные губы втягивают мой сосок в горячий рот, а скользкий язык  играет с ним, заставляя окаменеть.

 И мое тело сдается, начинает рассылать тонкие лучики удовольствия от соска во все свои потаенные  уголки. Но этого было слишком мало, чтобы забыться.

Я понимаю, что сейчас мне будет очень больно. Больно и неприятно. И мне просто нужно пережить эти несколько мгновений. Пережить и не забыть дышать! Уговариваю себя не плакать, чтобы не доставить этому зверю еще больше удовольствия.

Саид трогает мои половые губки и недовольно кривится:

–  Совсем сухая, сучка! – я же не понимаю, чего он ждал в такой ситуации от меня.

Мужчина смачно плюет в свою ладонь и растирает эту влагу по моим половым губам, неожиданно даже нежно. Его пальцы легко массируют мои складочки, вызывая во мне ответную дрожь, а его темные глаза довольно блестят, наблюдая за тем, как жаром опаляет мои щеки, дыхание мое учащается, и я даже начинаю легко постанывать от приятных ощущений.

Несмотря на то, что член Саида меня пугает своими размерами, во мне просыпается желание ощутить его внутри.

Не знаю, так ли ведут себя похотливые, развратные девки, но мне сейчас очень стыдно за себя!

Мужчина снова склоняется к моей груди, не прекращая ласкать мое лоно. Горячий язык проводит по ложбинке между моих грудок, а потом его рот  резво перекидывается на одну мою грудь и начинает ее беззастенчиво лизать, покусывать и посасывать.

Я с ужасом чувствую, что мои полове губки набухают, наливаются влагой, мужчина издает довольный то ли рык, то ли урчание. Он поднимается и смотрит на меня смеющимися глазами.

А, я смутившись, смотрю на амбала за решеткой, который нагло