знает, как обстоят дела, как и остальные ярлы. Они также знают, что лучше не идти против Старого Волка. Научись работать с ними.

Бьорн кивнул. После возвращения Русса, ему было невозможно возразить. Если примарх когда-то и переживал внутренний кризис, сбой в сверхчеловеческой самоуверенности, которая воодушевляла его с момента первого убийства на приемном мире бесконечного насилия, то сейчас он справился с ним. Глаза сияли прежним, колючим, как стужа светом.

– Мы вернулись, – сказал Волчий Король. – Мы достигли дна и выжили, чтобы поведать об этом. Враги будут ликовать над нашим погребальным костром, освободившись от длинной тени Фенриса, но эта тень никогда не оставит их. Когда огни догорят, она устремится к ним, как всегда холодная и жуткая.

Бьорн улыбнулся этим словам. Поступить иначе было невозможно. Простая радость в них, наслаждение охотой – все это вернулось.

– Значит ты и я, Однорукий, – произнес Русс, оскалившись. – Выводы будут сделаны, флот вернется. И когда мы снова завоем, сама вселенная задрожит от этого звука.