Вильда Бахтик. Наверное, излагал ему свою точку зрения, потому что Старик кивал головой и недовольно морщился. Я встал по стойке «смирно» и сказал:

— Товарищ капитан, разрешите доложить!

Я не знаю более приличного способа выжить кого-нибудь, чем официальный тон. Порядочный человек встанет и уйдет, он поймет, что разговор не для его ушей. Я не хочу сказать, что Бахтик непорядочный, но он торчал на своем месте как ни в чем не бывало. Можно было подумать, что он дает мне аудиенцию. Старик сообразил, в чем дело.

— Так… На сегодня достаточно, товарищ лейтенант, продолжайте в том же духе.

Вильде ничего другого не оставалось, как сказать:

— Разрешите идти?

Потом я рассказал Старику обо всем, что увидел в Дечине, и выложил ему свои соображения. Теперь я уже не казался себе таким умным. Теперь я сообразил, что с площади в Будейовицах ходит и троллейбус, и хотя это было маловероятно, я все же не проверил, не делает ли и он специальных остановок. Но было поздно. Мне ничего не оставалось, как только ждать, когда Старик скажет: «Клетчатые кепочки оставьте в прихожей». Он всегда так говорил, когда следователь слишком увлекался методом дедукции.

Но он ничего не сказал. И тогда я сам заикнулся об этом троллейбусе. Старик махнул рукой.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты еще куда-нибудь ездил. Этот кот ужасно нечистоплотный, все время гадит за шкафом. Но думаю, что все-таки не мешало бы туда заглянуть.

— За шкаф? — спросил я. Старик поморщился.

— В Ципрбург, или как его. Я от этой поездки ничего особенного не жду, все это сплошные фантазии, но попытка не пытка. Все равно ведь тебе больше не за что сейчас уцепиться.

Ну что ж, Ципрбург так Ципрбург.

— Действуй там сам. Местную милицию, если там такая есть, не впутывай в это дело, потому что мы сами не знаем, чем бы они нам могли помочь. У тебя есть фотографии из Дечина?

Я достал снимки.

— Эти фотографии лучше никому не показывай, — сказал он, взглянув на них. — Личность по ним не установишь, а могут подумать, что ты просто пугаешь привидением. Короче говоря, осмотрись там, может, тебе и попадется что-нибудь на глаза. А если нет, так дня через два возвращайся, будем ждать. Можешь ехать туда как турист.

— В будни туда туристы не ездят, — говорю, — потому что это специальная остановка, а в воскресенье и в субботу там полно народу.

— Так мы тебе достанем бумагу, что ты из министерства культуры, из строительного управления. Тогда тебя всюду пустят. Приходи сюда завтра утром и сразу же поедешь.

Я поблагодарил его и сказал, что захвачу с собой кота и отдам его хозяину.

— Сделай милость. А в следующий раз принеси мне сюда павиана. Павианы — моя слабость.

В семь утра я опять был у Старика. Он дал мне бумагу, в которой было сказано, что министерство культуры, отдел охраны памятников старины удостоверяет, что товарищу Войтеху Блажинке, технику-строителю, поручено произвести ревизию технического состояния памятников старины и исторических зданий.

В Будейовицы я попал к обеду. Перчаток у меня на сей раз не было. Я сел в пустой автобус. Правда, там было несколько женщин, которые, очевидно, приезжали в Будейовицы за покупками. В поселке Ципрбург я вышел один. Весь Ципрбург — приблизительно пятьдесят домиков, разбросанных по обеим сторонам шоссе.

Автобус тронулся, и я осмотрелся. На тротуаре перед вывеской «Едноты — пивная, мясо, промтовары и продовольствие, телефон» стоял прокуренный дед в жилетке. В руках он держал прут и без всякой надобности нагонял страх на единственного гуся, который выбирался из дворика.

— Простите, — спрашиваю, — как мне попасть в замок?

Дед зашикал на гуся и мудро сказал:

— В замок? В замок сейчас никто не ходит. Там сейчас никаких туристов нету.

Если мы хотим, чтобы о нас что-то знала вся округа, лучше всего с этого и начать. Дедушка скажет бабушке, бабушка — деревне. И все в порядке.

— Я знаю, — говорю, — только я, дедушка, произвожу ревизию замков.

Дед моргнул и немного испугался. Люди всегда пугаются, когда сталкиваются с ревизией. Наверное, дед припомнил, не спрятан ли у него дома замок.

— А, замки?..

— Замки, но только большие, а не те, что стоят в палисаднике с карликами… Так что как мне пройти в Ципрбург?

— Идите назад по шоссе, — сказал дед, — как вы ехали автобусом, а за вторым поворотом есть дорога направо. А там стрелка.

Дорога действительно сворачивала направо. И стрелка была. И холмик, это уже хуже, потому что я не люблю лазить по горам. Нету ничего плохого в том, что я люблю удобства. Некоторые люди разными изощренными и по возможности дорогими способами создают себе неудобства. С такими мне не по пути.

Замок, как нарочно, был на самой вершине холма. В стене — ворота. Я постучал. Ни ответа, ни привета. Будь я на двадцать лет моложе или романтиком, я бы вообразил себя послом, несущим в замок важную весть. Ну, а я себе казался скорее ослом, потому что замок был огромный и ужасно запущенный. Послу положено постучать в ворота эфесом шпаги. Шпаги у меня не было, и колотил я в ворота ногами. Но все понапрасну.

Я сообразил, что мне, вероятно, придется спуститься вниз, в деревню, и разыскать там кого-то с ключами, если они вообще у кого-нибудь имеются, а потом снова взобраться на холмик. От одной этой мысли я так расстроился, что с горя стал изо всех сил барабанить в ворота. На сей раз успешно.

— Эй, перестаньте! — заорал кто-то за стеной.

— Откройте! — кричал я.

— И не подумаю, — грубо ответил тот же голос. — Обойдите кругом. Там есть двери.

Направо я идти не мог, потому что путь был прегражден кучей камней и щебня. Налево шла тропинка. За углом стена была разрушена и вместо нее натянута проволочная сетка. Дальше на той же уцелевшей части стены висела табличка со львом: «Замок Ципрбург» — и у стены росли сорняки. Тропка расширилась в площадку, к которой с другой стороны подходила проезжая дорога. Через решетку виднелся дворик, а там стоял тощий дядя в вельветовой кепке и рубил дрова.

Когда я подошел поближе, он поднял голову.

— Что вы орете, разве так делают?

Я оставил его вопрос без ответа и открыл калитку. Дядя в кепке всадил топор в полено и направился ко мне явно с враждебными намерениями.

— В ворота не колотят, — заявил он, — если бы все начали по ним колотить, что бы от них осталось?

Видно, ворота были прочные. Но лучший способ обороны, как известно, наступление. Я рассвирепел.

— Почему у вас там нет стрелки?

— А зачем ей там быть? — отрезал дядя в кепке. — И вообще — вам-то что за дело?

— Вот, — сказал я и величественно протянул ему министерскую бумагу.

Но человек в кепке испортил мне