Воль Режь пуповину. Разрезай

Действие I

– Ну что ты, милая Элли, плачешь? Нужно хорошо есть и нужно прилежно спать, – подносит мать ложку к плачущему ребёнку. Мать лениво отводит взгляд и утыкается в окно, из которого льётся солнечный свет. Её взгляд цепляется за то, что находится за окном. – Милая Элли, – вздыхает мать, отворачиваясь от улицы, и натягивает дружелюбную улыбку, – помни, – заталкивает ложку в рот дитя, – лишь я тебя не отравлю. Лишь я тебя накормлю.

С улице доносятся звуки. Других детей. И их родителей.

– Этот мир поразительно сложен, дитя, – встаёт мать из-за стула и берёт накормленного и уже счастливого ребёнка. – Он полон опасностей и лжи, но лишь я, твоя верная мама, спасу тебя от них. Так протяни же мне руки, дитя! Так улыбнись же мне! – поёт женщина старше тридцати лет. – Я одна во всей Вселенной буду любить тебя, – проводит тыльной сторон руки мать и дожидается, пока ребёнок не чмокнет её. Мать заливается смехом. Она кладёт дитя в манеж и идёт к закрытому окну, чтобы повесить новые шторы. – Ты пришла в этот мир во имя меня. Ты проникла сюда по желанию моему. Так живи ради меня, а я защищу тебя. Ты ведь знаешь, Элли, как ужасны люди? – вешает новые шторы мать и изредка поглядывает на ребёнка, что смотрит на то, что делает мать, и держит игрушку. – У них есть клыки и ядовитые сердца, они когтями рвут кожу, а языком лживым шепчут лесть на уши. Лишь я, твоя мама, милая Элли, не имею клыков, лишь моя кожа нежная, мягкая, лишь я могу касаться тебя. Любить тебя, Элли. Никто нам не нужен. В этом страшном мире, – мать спрыгивает с лестнички и обводит просторную квартиру из нескольких комнат, – эти стены – наша защита. Не уходи из-под их надзора, иначе домой не вернёшься. Нам хватит любви на двоих, свою же полностью мне отдай. Не уводи свой взор на другое, – выхватывает мать игрушку и сжимает в своих руках. Глаза дочери наполняются слезами, но мать непреклонна. – Не привязывай к другим сердце своё, для тебя – есть я, для меня существуешь лишь ты.

Идут года. Квартира номер семьдесят пять с каждым годом становилась холодней и темней. В квартире, в которой отсутствовали двери, кроме одной, входной, вся жизнь была на виду. Окна – мерзкие ока драконов ждали, когда невинные души, как Элли, посмотрят в них и свой Ад увлекут. Девочка в ситцевых скромных одеждах на цыпочках ходила по дому, чтобы нижние твари не поднимались и в дверь не бились, не стояла у батарей, чтобы ни нижние, ни верхние существа не могли по голосу выследить их.

Перебирает маленькая Элли на полочках длинным ровные ряды книжек. «Чтение – тихое занятие», – говорила мама и лишь книгу в месяц убеждала читать, чтобы думы не наполнялись бредом из них. Сначала мать весь месяц читала желанную Эллой историю: вырвала мать страницы гнилые, каждую строчку читала, чтобы невинный ум девочки не извратили чудовища, умеющие слова слагать.

– Послушай, детка, милая Элли, что требует твоё строптивое тело? – то ли пела, то ли читала мать, исследуя очередную книгу. – Читать? Картинки в голове смотреть? А ты знала, так чудовища душу похищают? Будет больно-больно, когда ты просыпаешься, а глаз нет. Милая Элли, укрощай своё тело, а меня восхищай. Встань на табуреточку, спой мне песенку лучше, – мать помогает взобраться девочке в платьице на стульчик. – Спой мне, милая девочка, послушная девочка.

– Пусть всегда будет солнце,

Пусть всегда будет мама…

– Умница, Элли. Ещё раз повтори. Давай вместе? Пусть всегда-а будет мама-а, а о солнце не думай. Ещё раз! Пусть всегда будет мама, пусть всегда будет мама и, конечно, её славная дочка.

– Пусть всегда будет мама, славная мама, – начинает петь Элли.

– А теперь не сходи с табуретки. Тихонько сиди. Мне нужно прорваться в тот страшный мир, чтоб еду принести, – целует в лоб темноокую Элли мать, – когда меня нет, небезопасно даже на пол ступать. Я люблю тебя!

– Я жду тебя. Не могу без тебя! – отвечает Элли и закрывает глаза, чтобы не видеть, как мать выскакивает за одну единственную дверь: «Мама придёт. Мама услышит. Она вездесущая, она со мной, я – в ней. Я должна быть покорна. Я рождена, чтоб её дыхания считать. Мы связаны, она во мне, я – в ней, а этот ми-ир против нас. Ты себя береги, ко мне иди, за тёмными занавесками огненное море растекается. Без тебя нет меня, ты иди ко мне. Я твой маяк, поэтому должна стоять на табуретке».

Во входную дверь постучали. Элли присела на стульчик, закрыла глаза, уши заткнула пальчиками.

– Ты знаешь Элли историю о девочке одной. Мама ей сказала незнакомым свои косы на сбрасывать, но она была любопытной. Она бросила их. По ним залез чудовище в облике матери. Оно коснулось её щеки, занесло кинжал и горло порезало. И оступилась девочка! Её выпала она из окна на куст шипящих роз! И умирала она на них без глаз, дожидаясь опечаленную мать. А потому не верь, Элли, всем тем тварям, что стучат по двери – они хотят погубить тебя. Они хотят опечалить твою мать, о-том-стить. Она храбра, она бьётся с ними из-за меня. Она кровь окропляет, чтоб накормить меня. Благодари и жди мать, она уже идёт. Не слышь ничего, – пела Элли тихо, с дрожащим голоском.

Повернулся ключ. В квартиру входит мать с пакетом продуктов. Её пальто распорото. Женщина тянет свободную руку и ожидает поцелуя дочери в неё. Дочь послушна, она целует ладонь со слезами на глазах.

– Ранена, снова? Как мир жесток. Как страдаешь, из-за меня, неблагодарной.

– Смотри, – показывает мать на царапину у ключиц, собственноручно иссечённую, – из-за тебя! Будь благодарна мне.

Мать раскладывает продукты и идёт в свою комнату, переодеваться. Элли гуляет по детской, которую освещает лишь несколько прорезей занавесок в пол, почти у самого потолка.

После ужина мать выдаёт книжку изодранную со словами: «Читай при мне. Я должна видеть, если вдруг твоя душа в книгу пойдёт. Я спасу тебя». Девочка кивает. Она берёт вещь и садится в креслице. Она старается держать лицо примерным, боится, как бы мама случайно не обозналась: ведь ещё никогда Элли не отдавала душу книге. Но мама знает всё и даже больше.

Но чем дольше читает Элли книгу, тем больше сужается свет. Вскоре она видит лишь себя, а за собой тьму. Элли вздрагивает, думает, что настала ночь, но на самом деле в мире осталась лишь она одна.

– Мамочка, ты была права! – раздаётся слабенький голосок девочки. – Я потеряла… душу. Я осталась одна, не могу найти тебя, я разорвала с тобой взгляд. Где я? Сила книг – я перестану читать… навсегда. Раз. Два. Три. Не могу пробудить себя, – девочка сходит с кресла. Она начинает бежать внутри круга света, не решаясь прыгнуть во мрак. – А там… сидят монстры, они хотят меня порвать. Раз. Два. Три. Не могу найти тебя. Мама!