Какое-то время они шагали молча.
— Мало, — наконец медленно произнесла Нина. — Жаль, что у нас на смертную казнь мораторий.
— Мне тоже… — искренне ответил Антон. — Как прошли похороны?
— Тихо, мирно. Только самые близкие родственники были.
— Мне кажется, — тихо сказал Пастухов, — я знал Олега целую вечность, а не три дня общался с его духом. Я тоже хотел бы с ним проститься.
— Боюсь, родителям было бы сложно объяснить, какое ты имеешь к нему отношение.
— Понимаю… — Антон какое-то время собирался с духом. — Сейчас, наверное, не время и все такое, но… можно тебе как-нибудь позвонить?
— Зачем звонить? — Нина бросила на него короткий взгляд. — Если ты не против, я бы заехала к тебе вечером. Что ты на это скажешь?
— Смеешься?! — справившись с ошеломлением, воскликнул Антон. — Я буду очень рад!
— Вот и ладно, — улыбнулась она. — А теперь прости, мне на работу бежать надо.
Она поднялась на цыпочки, легонько поцеловала его в щеку и летящей походкой зашагала по набережной в сторону ближайшего моста. А Пастухов смотрел ей вслед и глупо улыбался до ушей.
* * *
Когда с уборкой было закончено, ужин заказан, а вино стояло на столе, до вечера еще оставалась пара часов. Придирчиво оглядев все и оставшись довольным, Пастухов улыбнулся своим мыслям и сел за компьютер. Впервые за последние несколько лет открыл свою писательскую папку и создал новый вордовский файл. Антон на пару секунд задумался, а затем бодро отстучал на клавиатуре название: «И будешь ты царицей мира».