Марианна Красовская Обманувшие смерть

Часть 1. Моро

Дядюшка Моро много лет назад обманул Смерть. Это было еще в те времена, когда Смерть разгуливала по земле, забирая понравившихся ей - то старуха с косой, а то и молодуха в белом платье. Дядюшка Моро клялся, что уж ему-то являлась костлявая баба в черном балахоне. Врал он или нет - непонятно. Он был таким старым, что и сам не помнил. То ли он у неё в карты выиграл, то ли в ловушку поймал, то ли на грушу загнал - каждое поколение слышало от Обманувшего Смерть новую историю. Доподлинно известно только, что смерть являлась ему еще однажды - когда он, уже пресыщенный жизнью, слабый и немощный, призывал её. То была молодая девчонка в красном кружевном платье, она стояла в ручье с удочкой - и её-то видели в тот день многие. И как ни умолял её старик Моро, как ни упрашивал - она только смеялась в ответ. Многих в тот день она забрала, и еще много ушло следом - в деревню пришла холера. Но старик Моро даже не заболел. Похоронив  половину деревни, он удалился в лес. Однако и там он не закончил свою жизнь. Его обходили стороной дикие звери, охотничьи пули пролетали мимо. Тогда Моро перестал есть и пить. Но и это ему не помогло. Он исхудал, высох, покрылся безобразными струпьями - и продолжал жить. Так и существовал он в мучениях, и жители деревни обходили стороной тот участок леса, где он нашел себе пристанище, и пугали его именем непослушных детей.

  Однажды ночью в деревне появился странный человек. В здешних краях хорошая погода случается почти так же часто, как золотая монета в пригоршне меди - то есть почти никогда. Настолько редко, что люди даже порой ведут от этого события отсчет времени. Так и говорят: "спустя три недели после того солнечного и тихого дня зимой" или "ну тогда, когда целых три дня дождя не было". Вот и в этом году апрель был таким же мерзким, как и всегда: с неба то сыпалась крупа, то хлестал ледяной дождь, изгибаясь под немыслимым углом и жадно облизывая лицо - неважно, в какую сторону вы шли.

Человек пересек реку по еще лежащему льду, оставляя за собой следы, мгновенно наполняющиеся водой. Размытый крутой берег он преодолел не без труда, оступаясь и скользя в снежно-грязевой каше. Это был крупный, сильный мужчина, но в такую ночь ему пришлось нелегко. Да и одежда его оставляла желать лучшего. На ногах еще можно было узнать старые солдатские сапоги, по холодному времени обмотанные какими-то тряпками. На плечи накинут плешивый овечий тулуп, скрывающий обрывки мундира.

 В ту апрельскую ночь Жанна Грантин, в девичестве Моро (она была давним потомком старика Моро, родством даже гордилась и по воскресеньям носила старику еду в лес) решила закончить свою жизнь. В отличие от её предка, трудностей возникнуть было не должно. Она насыпала в красное вино (самое лучшее, по два су за кружку - помирать, дак со вкусом) щедрую порцию крысиного яда и теперь с интересом разглядывала прозрачную рубиновую жидкость. Жанна была некрасивой одинокой женщиной. Родители её умерли рано, оставив ей в наследство процветающий постоялый двор. С таким приданым она быстро нашла мужа. Она когда-то надеялась быть счастливой, но муж был равнодушен к своей толстой жене с серыми мышиными волосами и бесцветными глазами. На самом деле муж был неплохой - как у всех, Жанну не бил и даже почти не ругал. Так, просто не замечал, если только не случалось что-то из ряда вон выходящее. Но разве может быть женщина хоть немного счастлива, если ей даже поговорить не с кем?

К тому же супруг  в очередной раз не вернулся домой, и Жанна подозревала, что он заночевал у какой-нибудь смазливой вдовушки. Это было привычно и почти обыденно, и даже плакать от этого не хотелось. В полутемном зале было пусто - добрые селяне разошлись по своим домам, к женам, детям, родителям, братьям, сестрам. Только у Жанны не было никого, даже собаки. Ветер взвыл за окном, швырнув в ставни что-то, похожее на дождь - хотя это была скорее волна, и звучал он до того в унисон с ее горькими мыслями, что Жанна сама взвыла. Рука её будто против воли потянулась к кружке, которую она еще минуту назад с дрожью поставила на деревянную стойку, но тут дверь распахнулась с грохотом, и непогода и тьма втолкнули в комнату человека и ведро воды впридачу. Жанна бросилась к вошедшему, и они вместе с трудом закрыли дверь. Путник, по виду бывший солдат, был замерзший и измученный. Хозяйка скорее усадила его у огня, налила горячего вина и сунула в руки миску с похлебкой и ломоть ржаного хлеба. И похлебка, и хлеб дожидались её мужа, но он уже, наверное, не придет.

- Немедленно снимай сапоги и тулуп, - скомандовала женщина. - Да поставь у огня. Сейчас всё мигом высохнет.

  - Что же ты, хозяйка, сначала не спросишь, есть ли мне чем платить? - хрипло спросил мужчина и закашлялся.

  Жанна пожала круглыми плечами.

  - Неужели я в такой ливень человека на улице оставлю? Не бойся, и накормлю, и спать уложу.

 - Некогда мне, добрая женщина, - вздохнул ночной гость. - Меня заждались.

  - Что же, ночью пойдешь? - удивилась Жанна. - Ты же до костей промок, погибнешь! Подожди хоть до утра. Я тебе пока одежку какую подберу, уж больно ты поизносился.

  Путник поднял на Жанну удивительные голубые глаза. Он вообще был очень красив, этот странный человек. Жанна таких красивых никогда не встречала. Худое лицо его покрывала щетина, но он не выглядел неряшливо, только мужественно.

  - А если я разбойник или убийца, госпожа? - спросил он. - А ты так смело меня в дом пустила.

  - А чего мне боятся? - широко улыбнулась женщина. - У меня муж наверху спит.

  - Муж твой у матери задержался, - сообщил ей путник. - Непогоды испугался.

Из  Жанны будто воздух вышел - душный, темный, спертый воздух. Она сразу ему поверила, тяжело села на лавку рядом, опустила голову.

 - Значит, не у полюбовницы? - тихо спросила она.

  Мужчина пожал плечами, потянулся, поднялся. Жанна заметила, что у него не было даже никакой котомки, и молча положила в мужнин мешок совсем свежий пирог с олениной.

  - Да воздастся тебе за доброту твою и милость к страннику, да придет в твой дом радость, - на прощанье пожелал гость. - И ребеночка побереги. А вино вылей.

  - Какого ребеночка? - испуганно спросила Жанна.

 - Ты уже три недели, как будущая мать, - сказал путник и вышел.

  Жанна растерянно смотрела, как он легко шагает по лужам, а дождь затих, будто