мерзких червей, подтачивающих корни Цветущей Британии. Оставь перо в покое! Я хочу умереть счастливой.

Если ты читал мои публикации (но читал ли их хоть один из ныне живущих?), если ты читал «Экономику любви» (которую следует читать как стихотворение — точно так же, как худшие из твоих стихов читаются как трактаты), если ты пробежал глазами хоть абзац из моего бедного, забытого маленького magnum opus^{39}, ты понимаешь, что я совершенно накоротке с внутренними отправлениями моего тела. Еще бы! Меня познакомил с ними гений. Кровоизлияние в мозг высвободит меня из этой бренной оболочки в начале декабря. Я закрываю мою маленькую клинику, которую так отважно и так роскошно затеяла пятьдесят шесть лет назад. Нет ничего проще! Мои пациенты — несколько зверюшек, принадлежащих соседским детям, и два старых ипохондрика, которым становится чуть легче после того, как они, борясь с одышкой, проговорят со мной час о вещах, в которых разбирался один Зигмунд Фрейд. Я пристроила всех собак, кроме ньюфаундленда Арчи. Ему я тоже нашла хозяев, но его отведут к ним не раньше, чем приятельница, которая заходит ко мне после завтрака (Нелл Тодд, отважная лесбиянка, что дразнит городскую полицию, щеголяя в мужском наряде), отопрет дверь полуподвала и увидит, что меня нет дама. Я бы предпочла напоследок теплого надежного мужчину, но в моей жизни был только один такой, и он умер тридцать пять лет назад. Не то чтобы я совсем уж не любила всяких безобразников — с иными было безумно весело. Но теперь мне нужно надежное тепло, и мой Арчи мне его даст.

Если ты оскорбишь меня тем, что предложишь это тепло сам, между нами все кончено. Сердечный поклон Валде.

Твоя

Виктория Свичнет.

Доктор Виктория Свичнет умерла от инсульта 3 декабря 1946 г. Считая от рождения ее мозга в морге Общества человеколюбия в Глазго-грин 18 февраля 1880 г., ей было шестьдесят шесть лет, сорок недель и четыре дня. Считая от рождения ее тела в манчестерских трущобах в 1854 г., ей было девяносто два года.

(обратно)