От ужаса выворачивает желудок наизнанку. Сейчас наша судьба зависит от решения главы Брахманов, Сано Манджиро, более известного как «Черный импульс» или же просто «Майки». Трое моих сообщников связаны, как и я, но находятся в нескольких метрах напротив. Один из них, не выдержав пережитых пыток и морального давления обмочился. Признаться, мне и самой слишком страшно, что нахожусь на грани того, чтобы поступить также… Мне всего двадцать лет и я совершенно не хочу умирать так рано.

– Чш-ш-ш… Слушай, что скажет Майки, – склонившись к обездвиженным мужчинам, произнес один из них с розовыми волосами, перед этим закинувшись неизвестными таблетками. Скорее всего, это были наркотики. В правой руке держит пистолет.

– Убей.

– Будет сделано.

Ненадолго повисло молчание. Сердце замерло. Выстрел. Один. Второй. Третий. Три тела почти одновременно коснулись лицом холодного пола. В воздухе и без того воняло кровью и рыбьими потрохами, но теперь, как мне казалось, этот мерзкий запах усилился в тысячи раз. До четвертого выстрела дело не дошло. Все, кто находился в помещении, обратили холодные взгляды на меня, пока я сама впала в истерику от сложившейся ситуации. Это неправда. Они не мертвы. Меня не убьют.

– Она – такая же предательница, как и эти ублюдки, – начал Санзу, повернувшись к главе, – Может, нам все же стоит убить и ее тоже?

В ответ он молча отрицательно мотает головой и встаёт с клетки, на которой сидел до этого, обращённый к нам спиной. Стирая тыльной стороной ладони крошки, оставленные его любимыми тайяки, размеренными шагами подходит ближе ко мне и смотрит в упор, пока я боюсь даже разжать веки. Не хочу слышать свой приговор, потому что понимаю, что он будет не в мою пользу.

– Наши девушки, которых мы продаем другим мужчинам, проще говоря, проститутки, не заслуживают того, что я собираюсь с ней сделать. Все мы. Я бы мог, конечно, взять для этого одну из них и буквально уничтожить, – он присел на корточки и взял одну из моих прядей волос, – Но зачем, когда для этого есть ты?

Медленно осознавая, к чему он клонит, я открыла глаза. Смоченные слезами губы попытались что-то сказать, несмотря на то, что между ними находилась веревка.

– А, вот оно что, – теперь уже заговорил Риндо, который стоял неподалеку. Он и его брат с интересом рассматривали юное девичье тело. – Да, идея просто замечательная.

– В отличие от них, она наверняка не опытна, в чем есть свои плюсы, – Санзу подошёл со спины почти вплотную. – И, в отличие от них, будет очень сильно бояться. Не так ли?

Дуло пистолета, которым недавно были застрелены мои сообщники, коснулся виска. Его тепло обжигает. Я активно закивала головой, снова плача, сама не понимая, на что соглашаюсь. Главное – не спорить. Это совсем противоречит моей плюралистической натуре, но сейчас явно не то положение, чтобы вести себя самой собой.

– Сегодня мы будем в Кейо Плазе, – Манджиро поднялся на ноги, приложив ладонь к голове. – Я не собираюсь заниматься этим здесь.

Перед тем, как меня вывели из подсобного помещения, Майки отдал приказ Канджи позаботиться о трупах.

– Заморозить, разрубить на части и отправить на корм рыбам, – посоветовал он, из-за чего впоследствии взял на себя ответственность.

– Слушай, ты вся дрожишь, – подметил Коконои, приобняв меня, пока мы ехали на заднем сидении автомобиля. Мои руки плотно прижаты к талии из-за веревки, которой я до сих пор была связана. – Ну ты ведь уже поняла, что мы пока не собираемся тебя убивать?

Не знаю, то ли он хотел меня поддержать, то ли сделать ещё хуже, но от слова «пока» я зарыдала громче.

– Тц-ц, ты этим только сильнее ее пугаешь.

По правой стороне от меня сидит Такеоми. Сигаретный дым быстро распространяется по салону, отчего затрудняется дыхание и кружится голова. За рулём находится Санзу, рядом с ним – Майки. Остальные участники Брахмана поехали в другой машине. Не хочу даже думать, что именно они со мной будут делать. Все они. От этого только хуже.

Вскоре перед нами предстало белое многоэтажное здание. Сколько здесь этажей? Тридцать? Сорок? Я не успеваю посчитать, как меня проталкивают внутрь через черный ход. Внутри слишком светло по сравнению с улицей, где уже давно стемнело, хоть и большое количество фонарей исправляют эту ситуацию. Мне, конечно, приказали не «пикать», но кажется, будто никто из персонала и так не замечает заплаканную связанную девушку в компании семи мужчин. Это усиливает отчаяние, заставляя сердце биться быстрее.

Уже в номере меня швырнули на диван.

– Тише! Не смей дёргаться, когда я начну тебя развязывать, иначе пристрелю, как и хотел с самого начала, – шепчет Санзу. Я киваю, продолжив находиться в полулежащем положении, пока меня не избавили от оков.

Быстро стянув с лица синтетическую ткань, которая мешала говорить, я наконец подала голос:

– П-пожалуйста, от… отпустите меня! Майки, я не виновата… Д…

Конечно, это была ложь. Со стороны братьев раздался лёгкий смешок. Санзу, который сидел рядом со мной на диване, заметно напрягся от злости. Настолько, что на кулаках выступили голубые вены.

– Ты что, тварь, совсем ни черта не поняла?! – он резко схватил меня за волосы и прижал к себе. Вытащив пистолет, снова прижал его к телу, но на этот раз под грудью. От страха кислород вышел из лёгких. – Я сейчас пристрелю тебя… Майки?..

– Не надо. Иначе, зачем мы ее сюда тащили?

Харучиё молча медленно убрал оружие, отпустил волосы и снова посмотрел в глаза.

– Сама разденешься или тебе помочь?

От этого вопроса сердце едва не остановилось. Я оглянулась по сторонам, ловя безжалостные взгляды каждого из мужчин. Ладони сами прижались к лицу, абстрагируясь от окружающей среды: не в силах сдержать новый порыв слез, я поняла, насколько все плохо. Тихий плач сопровождается подрагиванием плеч. Голова кружится. Стук сердца сильнее окружающих голосов. Надеюсь, что это надавит на их жалость и они отпустят меня.

Внезапно Санзу повалил меня на диван и повис сверху, тут же встретив активные сопротивления. Не знаю, что на меня нашло и откуда появилась такая смелость, но ладонь, сжатая в кулак, тут же коснулась его челюсти. Я вложила в него все силы, а он даже не поморщился от боли.

– Держите ей руки, пока я не прибил ее, – прорычал он, стрельнув безумным взглядом. Запястья тут же сжал Какучё,