обучение и избавил ее от всякой неуверенности. Джек, конечно, все понимал, помня, что, предлагая ей машину, не предложил научить ее хорошо водить и приучить к дорогам, да и времени у него на это не было, в отличие от бездельника Рэя. Но все равно остался недоволен всем этим, косо поглядывая на роскошную машину Кэрол и подумывая о том, как от нее избавиться. Не прошло и пары месяцев, как машину угнали и так и не нашли, словно она сквозь землю провалилась. Кэрол рыдала за своей машиной, безумно расстроившись, но Рэй среагировал мгновенно, подогнав прямо к дому другую машину, еще лучше первой, которая сгорела на следующий же день.

Кэрол долго не разговаривала с Джеком, понимая, что это его рук дело, хоть он и невозмутимо все отрицал. Рэй тоже понимал, но упрямство его порой не знало предела, особенно, когда дело касалось Джека.

Он купил Кэрол еще одну машину, но на этот раз девушка отказалась, понимая, что ни один, ни другой не остановятся в своем споре. Попросив Рэя не обижаться, она отказалась от подарка, и поехала с Джеком выбирать себе новую машину, на которой ездила и по сей день.

Патрик рос красивым мальчиком. Как и у Джека, у него были каштановые волосы, внимательные, стального цвета глаза, обаятельная улыбка и такой же цепкий взгляд, который словно вонзался в то, на что он смотрел, будь то человек, животное или предмет. Чем старше становился Патрик, тем больше он гордился своим сходством с отцом, перед которым благоговел и трепетал. Он знал, что его папа самый лучший, самый умный и сильный. Его знали все, уважали и боялись. Папа мог все. Мальчик пытался во всем ему подражать, затаив в своем детском сердечке мечту стать таким же, как он.

Джек был хорошим отцом и нежно любил своего сына. Он по-прежнему много работал, днем дома практически не бывал, да и по ночам не всегда, разъезжая по командировкам. Популярность его росла, и теперь за его услугами обращались со всего мира. Джек оставался на высоте и также не знал поражений, он стал образцом, стимулом и кумиром всех начинающих юристов, мечтающих о карьере. Он по-прежнему оставался фанатиком своей работы, но нельзя было сказать, что семья для него имела меньшее значение.

Он очень старался совмещать работу и семью, делал все, чтобы они «уживались» вместе. Он разрывался и лез из кожи вон, чтобы не допустить того, чтобы его сын чувствовал себя чем-либо обделенным, особенно вниманием и любовью. Это было тяжело, очень тяжело. Другой бы не выдержал такой нагрузки, такого бешенного и тяжелого ритма жизни, где нужно успеть все и везде, и в работе, и в семье, не ущемляя ни то, ни другое. Вернее, ущемлять все же приходилось, но пока Джеку удавалось сохранять в этом равновесие.

Если сегодня он уезжал в командировку, оставляя семью, то завтра, отложив все дела или переложив их на своих помощников, посвящал себя только семье. Он умудрялся успевать и там, и здесь, ловкий и изворотливый по своей натуре. Кто-то, может быть, и сломался бы, но не он. Он был сильным. Он мог все. Он уставал от через чур активной жизни, которая, можно сказать, даже изнуряла его, из-за чего он иногда становился раздражительным и злым. Постоянная дележка времени между работой и семьей не позволяла ему расслабиться, ни умом, ни телом. Он знал, что так будет, поэтому и откладывал создание семьи на далекое будущее, дабы семья не мешала его работе. Но, несмотря на свои планы и расчеты, он женился. Теперь он не мог сказать определенно, жалеет ли он об этом или нет. Он жалел, что не может полностью посвятить себя любимому делу, целиком отдаваться работе, как раньше, но не мыслил уже своей жизни без Кэрол и Патрика. Они тоже были ему нужны. Нужна была их любовь — то, чего ему так недоставало в прошлом. Он не ощущал себя больше одиноким. И ему нравилось быть нужным и любимым. А восхищенный, полный обожания и преклонения взгляд маленького сына, был лучшим лекарством от усталости, сомнений и уныния. Жизнь Джека словно раздвоилась, в ней теперь было две цели, два смысла. Раньше — только работа, а теперь еще и сын. Он очень хотел, чтобы его мальчик был счастлив, чтобы, став взрослым, всегда только с гордостью и любовью говорил о своих родителях, вспоминал с удовольствием и радостью свое детство.

Патрик так был на него похож, что порой Джек видел в нем себя, а потому еще больше старался для мальчика, как будто, оказавшись в собственном прошлом, заботился о себе. И мальчик отвечал ему любовью, которое плавило его жесткое, очерствевшее еще в детстве сердце.

Кэрол тоже не разочаровала его, оказавшись преданной и терпеливой женой. Именно такой, как он предполагал. Он не ошибся и на этот раз. Ей, конечно, не нравились то, что он куда-то уезжает, что так много времени уделяет работе, но она старалась его понять. Она знала, что его работа — это его жизнь, что без нее он просто не существует. Он и работа — это одно целое, и разъединять их бесполезно. В глубине души она была уверена в том, что если бы ему пришлось выбирать, он бы выбрал работу, а не ее и Патрика. Поэтому она не пыталась препятствовать его работе и становиться между ним и нею, считая, что неизбежно проиграет, разрушив их семью и потеряв его. Да, она скучала, когда его не было рядом, ей его патологически не хватало, было одиноко и тоскливо по ночам, когда он уезжал, без его горячей, не остывающей любви, на которую у него всегда находились желания и силы, каким бы усталым он не ложился в постель.

Но иначе быть не могло. Может быть, со временем, он все же поостынет к работе, удовлетворившись карьерой, и станет больше принадлежать им. А пока его отбирали посторонние люди, которые нуждались в его помощи. А молодость и врожденная энергичность давали ему достаточно сил и для работы, и для сына, и для жены…

И с того мгновения, когда она ответила «да» на его предложение, она ни разу ни на миг не пожалела об этом. С ним было не просто. Его характер мог вывести из себя любого, но Кэрол не впервой приходилось сталкиваться с тяжелыми сложными людьми. Когда ей не хватало терпения, и хотелось все бросить и уйти, послав его ко всем чертям со своим отвратительным нравом и ядовитым языком, она вспоминала Элен, что помогало ей преодолеть порыв. «По сравнению с мамой, Джек — божий одуванчик», — думала она, и эти выводы ее успокаивали, позволяя стойко вынести дурное настроение Джека и переждать, когда он смягчится.

О смерти мамы она узнала, когда они с Джеком вернулись из свадебного путешествия. Ей сказали, что она умерла, когда их не было, поэтому Элен похоронили без нее. Кэрол лишь оставалось поехать на могилу. Джек пожелал ее сопровождать. Он сам