Дом, прежде чистенький и опрятный, за годы, что Даша провела вдали от него, полинял и поблек. Штукатурка местами осыпалась, краска на оконных рамах облупилась. И бабульки, оккупировавшие скамейку у подъезда, остались разве что в памяти о детстве. Теперь на этом насесте торчала запирсингованная блондинка с мобильником, включенным на полную громкость. Автоответчик требовал от нее нажимать на ту или иную цифру, девица послушно тыкала пальцем в кнопки.

   Даше пришло в голову, что блондинка куда более смахивает на искусственное создание, чем бойкий автоответчик, отдающий ей распоряжения. И себя она тоже чувствовала всего лишь механизмом, запрограммированным на определенные действия. Например, на скорбь по год тому назад умершей маме, по совсем недавно отправившемуся в мир иной отцу, по брату, скончавшемуся всего неделю тому назад. Несколько лет круглосуточного ухода за тяжело больными родителями не то, чтобы ожесточили, скорее обесцветили ее чувства и восприятия. Невозможно изо дня в день слышать стоны боли и сохранить остроту сопереживания. Либо сойдешь с ума, либо, чтобы сохранить остатки разума, отгородишься равнодушием.

   Квартира, доставшаяся брату от бабушки, тоже изменилась. На окнах больше не было уютных тюлевых занавесок и горшков с алоэ, зато пол был завален разнокалиберными подушками и циновками. А вот старенький "Зингер" по-прежнему занимал угол напротив входной двери. Но рядом с ним стояло еще и навороченное компьютеризированное нечто с той же громкой "фамилией" и куда более расширенными швейными функциями.

   Кажется, Елисею нравилось коллекционировать раритеты и размещать их по контрасту возле современнейших приборов того же назначения. На письменном столе за плоским тонким "Asus"-ом громоздилась уже антикварная пишущая машинка "Эрика", на которой их отец в юности отстукивал свои первые статьи. Медная восточная турка соседствовала с кофемашиной delonhi, которая воспроизводила весь процесс колдовства над волшебным напитком, начиная с обжарки кофейных зерен. И все эти штуковины словно бы сверлили Дашу взглядами, спрашивали, что ей нужно в этом жилище, завешенном эскизами, заваленном книгами, уставленном старомодно обряженными манекенами.

   - Своеобразные увлечения были у твоего брата, - голос Ласло выдернул Дашу из путанных размышлений.

   Она пожала плечами, но с ответом ее опередила пришедшая вместе с ними Лина:

   - Он вел блог, посвященный истории моды, - в голосе подруги Елисея прозвучали высокомерные нотки. - Понятное дело, ему требовались...

   - Я имею в виду не манекены, облаченные в ветхозаветные тряпки, - в черных очах Дашиного приятеля сверкнула насмешка. - Просто интересно, каким образом блог "Иголка, ножницы и патина времени" связан с черной магией? - он перебирал одну из стопок книг, лежащих не только на столе, но и на стульях, и на кресле-качалке. Вытащил небольшую брошюрку, раскрыл ее и продекламировал: "Дабы вступить на Путь Левой Руки, необходимо уразуметь: человек создан по образу и подобию Бога, но и Бог создан по образу и подобию человека. В магии истинны оба этих утверждения. Человек может сделать себя Богом. Ибо в нем заключена искра божественного".

   Даша раздраженно поморщилась. У нее не было желания влезать в абстрактные споры. Ей не давали покоя совсем иные мысли. И опять ее сомнения вслух высказала Лина:

   - Не верю я заключению врачей. Елька был ярым противником наркоты. Он не мог...

   - Согласна, - кивнула Даша. - Тем более такая странная формулировка, дескать умер от передозировки неизвестным, но невероятно сильным наркотиком пострашнее героина. Елисей и химия, как говорится, - две большие разницы. Ему химичка трояк с трудом выставляла. Так что сам бы никак такое не сотворил, а на покупку новейшей и сильнейшей зарубежной дряни у него и денег-то не было. - Она уловила ироничную улыбку своего приятеля и пояснила, - да, порою он зарабатывал прилично и в таких случаях покупал дорогущую технику для работы. Не кривись, Ласло, кофемашина - это для него тоже мощная подзарядка для рабочего настроения. Но, прости, даже такие, в общем нечастые, покупки не идут ни в какое сравнение с систематическими тратами на редчайший сильнодействующий наркотик.

   Ласло перевел взгляд на созданный с помощью компьютерной графики автопортрет Елисея Чайникова. Картина висела в стороне, однако сразу же привлекала взгляд. Разделенные по вертикали две половинки - светлоглазый парень с растами в джинсе и эдакий помолодевший Фауст в черном балахоне средневекового книжника - перетекали один в другой, сливаясь в единый облик.

   Тонкие пальцы Лины Снежкиной нервно перебирали русые пряди, назойливо лезшие ей в лицо. Она напряженно размышляла о чем-то, а затем нехотя призналась:

   - Честно говоря, Елисей в последнее время действительно выглядел странновато и вел себя тоже, скажем так, неадекватно. Если бы не знала его достаточно хорошо, тоже заподозрила бы наркоманию. Но скорее у него появилась невероятно сильная зависимость от компьютера. Впрочем, увлекаясь, он всегда казался немного не в себе.

   - И чем же он так увлекся перед своей кончиной? - спросил Ласло.

   - Ну, увлечением такое вряд ли назовешь. Это случилось после смерти матери. Елик сначала был ужасно подавлен, а затем начались "размышлизмы", перепады настроения. Может быть, просто на него подействовала череда всяких неприятностей, что, вдобавок ко всему, приключились в это время. - Лина замялась, увидев вопрос в обращенных на нее взглядах, вздохнула. - Ну, теперь, когда Елисея нет в живых, могу рассказать, потому что он не хотел тебя тревожить, Даша.

   Происшествия, о которых поведала Снежкина, действительно казались не только странными, но и непонятными. Новая швейная машинка внезапно заработала в отключенном состоянии и прошила Чайникову руку, порядком искалечив большой палец правой руки. Кофе, сваренный в delonhi, вдруг начал вызывать приступы тошноты. А вишенкой на торте стал взрыв, уничтоживший один из главных рабочих инструментов блогера - компьютер Apple Imac, от которого Елисей в последнее время, что называется, не отлипал. Причем, как созналась Лина, к новому своему проекту ее он не подпускал. Только сказал, что на этот раз речь идет о вещах, к их блогу не имеющих