уничтожают целые семьи.
— Обоснуй свой гнев или вмажь мне! — смотрел Шульман ему в глаза, — Давай же, Джон! Тебе станет легче!
Мужчина ударил Томаса с разворота, и он лишь слегка покачнулся, немного потупившись от неприятной боли, потирая разбитую о собственные зубы нижнюю губу, сплевывая на сияющий пол соленую слюну. Янг тут же пришёл в себя, запуская ладонь в волосы, ощущая вину.
— А теперь, мы наконец можем пойти в мой кабинет и нормально поговорить, да?
Мужчины сидели друг напротив друга, пока Том словно заново изучал интерьер домашнего кабинета, вход в который был отдельным, с улицы, чтобы домашние не вмешивались, да и чужие не лезли к обитателям, не отпугивая видом и не сокращали полноту действий. Новый стол из красного дерева, отполированный и гладкий, с множеством ненужной дребедени. Кожаное чёрное кресло на железной ножке, в котором можно было раскачиваться удерживало еврея, а иногда и сидящую на нём Лили. За спиной два шкафа, один из которых был обращен к востоку и Иерусалиму, накрытый плотной не пропускающей свет тканью, скрывая в себе священные книги. Во втором шкафу простые книжонки, колледжная литература по программе и всякие папки с документами. Чуть правее — сейф. Вот, собственно и весь интерьер, свободный и минимальный.
— Итак, какой там у тебя был вопрос ко мне? — спросил Томас Янга, собирая салфеткой кровь с губы, — Хочешь ответить за свой пустой гнев? Ааа… — протянул он, шикнув от разбитой губы, — Пытаешься надёжно пристроить мне свою дочку или что?
— Оставь её в покое. Я же знаю, как ты претрахал почти четверть заводских женщин.
Том устало выдохнул, удивляясь тому, как Янг быстро сгреб его под паршивую гребёнку: — Все мы развратны, не так ли?
— Только не Лили! — дал понять Джон.
— Только не Лили, только не она, ага! — передразнил Шульман, — Лапши у тебя на ушах, хоть завод макаронный открывай! — поставил он перед фактом её отца, что злобно ударил по столу, — Мы все существа сексуальные, да? Так уж мы устроены, что нас влечёт инстинктивно, только не надо путать во мне животный и человеческий инстинкты, да? Это разные вещи, как пассивные и активные педики, ясно?
Янг злобно сжал угол стола:
— Ты как посмел? — закричал он, смотря на Шульмана, пока тот расслабленно закинул ноги на стол, словно хозяин этой жизни, — Мы заключили сделку, урод ты еврейский!
Том цыкнул:
— Как не культурно, мистер Янг, а? Считай, что я тебя обманул, да? Ты с самого начала выставил рыночные отношения, но забыл, что торгуешься с евреем, так? — спросил его Том, ощущая дикую злость и раздражение, — Если я дал что-либо раз, то беру уже дважды, ну или в двойном объеме, да? В нашем случае — это для тебя и твоих сыновей — работа и хорошая оплата труда, так? Для меня — твоя рабочая сила, и очень таки хорошая замечу я, и как бонус — дочь, опять-таки хорошая, я бы сказал — замечательная. По-моему, всё честно, нет?
Янг сжался от злости и покраснел, буровя Тома взглядом:
— Ты о чем думал-то, когда её в Иерусалим и в Париж со мной отпускал, а? Что мы спим в разных кроватях и по утрам видимся лишь за завтраком, да? Ты должен быть мне благодарен, нет? — обратился Шульман к нему, пытаясь сгладить углы, — Я отношусь к твоей любимой дочери со всей душой, если ты не заметил, — сложил он перед собой руки, опершись на локти, — Одеваю, кормлю и даже занимаюсь с твоими, — указал он на отца Лили пальцем, — С твоими парнями, да? Ну и чем же я ей не пара-то, а?
Джон пожал плечами, не зная, что сказать. Томас рубил с плеча и сделал его же виновным во всех грехах. Нечего расслабляться, он же видел, кто к ним знакомиться пришёл! Не с закрытыми же глазами сидел напротив еврея!
— Ты всё ещё думаешь, что мной движет спортивный интерес? — развёл он руками, — Раз, и на матрас твою дочь повалил, ага? Ни черта! Я сначала в неё вложил и явно не два фунта, да?
Томасу не хотелось развязывать войну ещё и с её отцом, который пытался побороть себя, протирая лицо.
— Лучше надо было воспитывать свою принцессу, чтоб её не дракон из башни крал, а прекрасный принц! Так что не смей мне тут вызовы бросать, да?
Джон опустил голову, понимая, что пойти против Томасп он не в силах.
— Верни назад мне мою дочь!
Шульман посмеялся, и откинулся назад:
— Нет! Я слишком много на неё потратил! Нет, это не обсуждается! — вспыхнул он, — Это же глупо! Я в неё дохера денег вложил! Кто покроет мне расходы, мм? Явно не ты, ведь ты с того момента как щёлкнул меня, уволен, а?
— Ты не женишься на ней! — они начали игру в гляделки, в которой Том практически сразу проиграл, впервые в жизни видя в карих глазах нотки вопроса.
— Я забираю свою дочь! — встал с места Янг, и Томас вскочил за ним следом, — Расскажу ей о твоих инстинктах на работе… Попробуй потом оправдайся!
— Черта с два! — схватил Томас его за плечо, и тут же ударил головой о угол стола, разбив морщинистый лоб, с которого тут же хлынула кровь.
— Если ты ещё раз дернешься на меня, то я верну тебе твою подпорченную дочь. Но, я не уверен, что «несвежая», кому-то пригодится, ведь весь Лондон будет знать, что Лили Янг прошла через меня, ага? — наклонился он к отцу девушки, протягивая салфетку, — Так, Исаак, выкинь его отсюда через кабинетную дверь, а то воняет навозом и перегаром, это не кошерно, — пробормотал Том.
На этом они и порешили, и Том попросил своего водителя увезти Янга домой. Он сидел в кабинете с открытыми окнами, прогоняя этот смрад, размышляя, действительно ли ему нужна эта женщина и скупая семейная перспектива.
Продолжение следует… (обратно)
Продолжение следует… (обратно)
