достатка.
Важным следствием завоевания было дробление крупных рабовладельческих латифундий в Северной и Средней Италии. В отличие от готов лангобарды отбирали не ⅓ земли у римских собственников, а захватывали их поместья целиком и селились здесь сообща, сначала родовыми объединениями.
Покоренные римляне должны были, по-видимому, платить лангобардам ⅓ часть своих доходов и попали от них в зависимость; там, где римские собственники были изгнаны, колоны и рабы стали обслуживать лангобардскую знать.
Наконец, результатом лангобардского завоевания было разрушение всей государственной и административной системы Римской империи; местные муниципалитеты и центральный аппарат прекратили свое существование.
В целом лангобардское завоевание, несмотря на первоначальный разгром и разрушение, имело прогрессивное значение, так как оно способствовало гибели рабовладельческих порядков.
Как и в некоторых других странах Западной Европы, феодальные отношения в Италии возникли в результате синтеза разлагающегося первобытнообщинного строя у «варваров» и старых рабовладельческих порядков (VII–VIII вв.). Лангобарды и другие «варвары» уничтожали многие крупные латифундии, истребили часть рабовладельцев; свободный крестьянин-общинник стал на время основным производителем Северной Италии. Положение местных рабов и колонов улучшилось. С другой стороны, под влиянием римской частной собственности, юридических форм зависимости и мелкой аренды был ускорен процесс классообразования у самих лангобардов.
Эдикт короля Ротари (643), являющийся кодификацией лангобардского права на латинском языке, еще много внимания уделяет родовым институтам: кровной мести, соприсяжничеству, наследованию родичами имущества и т. д. Однако соседская община — марка — уже вытесняет родовые союзы. Соседи присутствовали при судебных поединках, разбирали вопросы о потравах, ущербах, оценивали стоимость сгоревшего дома, отвечали за имущество умершего члена общины, если у него не было родственников. Пахотная земля находилась в индивидуальном пользовании у членов общины, а леса, луга, пастбища были общими угодьями.
Главная масса лангобардов в VI–VII вв. — свободные крестьяне-общинники, которым противостояла, с одной стороны, родовая знать, а с другой стороны, немногочисленные рабы и зависимые (по-видимому, из военнопленных). Однако в связи с постоянными войнами, захватами знати, а также под влиянием римской частной собственности разложение общины и расслоение в среде свободных шло быстрыми темпами. Уже в конце VII в. пахотные участки у лангобардов стали превращаться в аллод (свободно отчуждаемую земельную собственность), что вызвало значительную мобилизацию земли. В сельских общинах происходили вооруженные Конфликты из-за захватов лугов, полей, усадеб, начала складываться крупная земельная собственность.
Королевские и герцогские имения являлись крупными владениями, образовавшимися из земель римской казны, пустошей и конфискаций поместий римской знати. Короли и герцоги дарили земли своим военным дружинникам (газиндам). Уже в VII в. начался быстрый рост монастырской собственности за счет многочисленных дарений.
Свободные, несущие военную службу (ариманны) в VIII в. составляли еще значительную часть племени, но они резко дифференцируются. Среди них встречаются зажиточные ариманны, владельцы по крайней мере семи оброчных дворов, сближающиеся с королевскими дружинниками (газиндами) и должностными лицами короля. Из этих элементов к IX в. складывается класс феодалов. Старая родовая знать отходит на задний план.
Имелись также мелкие собственники, которые сами обрабатывали свои участки. Встречались малоземельные крестьяне (владельцы одной лошади, участки которых продавались за кусок сала). Наконец, были и безземельные крестьяне, находившиеся в личной и материальной зависимости от крупных магнатов (мундиум, или патронат).
Вместе с тем в VII–VIII вв. улучшается положение рабов: часты случаи их освобождения, имели место браки свободных с рабами. Намечается тенденция слияния рабов, колонов с разорившимися свободными и превращение их в массу зависимого крестьянства. Вместо прежнего деления на свободных и рабов появляется деление на военно-служилую знать и богатых общинников, с одной стороны, на зависимую и крепостную массу, включающую старых рабов и разоряемых свободных, — с другой.
Лангобарды заселили и обработали многие пустоши и целинные земли Северной Италии, что способствовало некоторому подъему ее хозяйства. Широкое развитие получило вновь хлебопашество рядом с садоводством и виноделием. Завоеватели постепенно усвоили более высокую технику сельского хозяйства и ремесла, созданную местным населением.
Производство в значительной степени носило натуральный характер. Крупные собственники старались приобретать оливковые рощи, виноградники, соляные разработки, чтобы полностью удовлетворить нужды своего хозяйства. Однако и в период раннего средневековья в Италии некоторые города античности оставались средоточием ремесла и торговли.
Как только страна несколько оправилась от лангобардского завоевания, во многих старых римских городах (Павия, Пьяченца, Верчелли, Лукка, Пиза) были восстановлены укрепления. В этих Центрах жило некоторое количество свободных ремесленников, работавших на продажу (золотых дел мастера, медники, портные, сапожники, мыловары). Вместе с тем внутри городских стен находились пахотные земли, луга, пастбища, и города VII–VIII вв. сильно отличались от римских центров периода их расцвета. Городские купцы в VIII в. делились на три группы по своему имущественному положению; торговля велась солью, железом, оливковым маслом, восточными товарами и т. д. О постепенном росте товарных отношений свидетельствовало появление монетных дворов и чеканка собственной золотой монеты в некоторых городах Северной Италии.