имеет привычку ломаться — при использовании корявых ручек зэ-ка вместо прилично обученных операторов и технического персонала! Вкладывать средства в обучение каторжан? А они после отбытия срока помашут ручкой — и плакали денежки?! Не смешите! А за свой счёт проклятые урки, даже если этот счёт имеется — что большая редкость у осуждённых — не хотят обучаться, для последующей работы «за еду»! Денег требуют и гарантий — или, опять-таки, ручкой! Ну и кому на самом деле нужен такой геморрой? Современный завод демонтировали и вывезли, фабрики попроще — раскурочили, прихватив только наиболее ценные детали и бросив на месте большую часть ставшего из-за такого подхода неработоспособным оборудования… Заканчивающую действие лицензию продлять никто не собирался, и планета вернулась в прямое подчинение имперскому чиновничеству…

В качестве мести несговорчивым рабам… пардон, «гражданам-временно-лишённым-некоторой-части-гражданских-прав», определённое число успевших отсидеть заключённых было просто брошено на планете, а оставшихся «поднадзорными», после двух десятков лет мучений (администрация до последнего питала надежду выбить из рабов глупое желание гарантий и оплаты труда), перебросили на одну из множества сельскохозяйственных планет — зе-ка всяко дешевле дроида-уборщика, а любая, даже самая деликатесная скотина, в живом виде изрядно гадит. К тому же, заставить убирать за скотиной раба куда проще — там не требуются высокоранговые знания, и саботировать работу по уборке навоза куда сложнее… Кстати, брошены «свободные» оказались строго по закону — если хотите улететь, платите за билет, согласно законам и тарифам Содружества. А нет денег — живите здесь, абсолютно свободно. Или сдохните — так же самостоятельно, как и жили! Или возьмите кредит — и работайте в своё удовольствие на его погашение всю оставшуюся жизнь, тоже абсолютно свободно… Какое-то время на планету повадились «мусорщики», всё же ковырять корпуса «битых» корабликов на земле и делать то же самое в вакууме — разные по степени сложности и риска процессы. Но тоже не пошло — прибыль, после фильтрации ценностей на орбитальной станции-терминале, оставалась мизерной, а после попытки взимать налоги на «вторсырье» ушлыми чиновниками — стала просто отрицательной… И «мусорщики», недолго думая, сели в свои корыта и разлетелись по прежним местам «работы», оставив за собой едва появившуюся инфраструктуру обслуживания и развлечений… На втором (и последнем на планете), меньшем и куда более приятном для жизни материке/острове (последнем более-менее крупном — островов на Свалке более чем хватало, но большинство из оставшихся могли похвастать площадью, не превышающей десятка квадратных километров, и полным отсутствием источников, растительной почвы, полезного сырья и так далее…), за этот короткий период относительно спокойного развития, даже появились несколько кое-как «дышащих» и даже слегка растущих посёлков, где производился скудный ассортимент продукции, как пищевой (в первую и главную очередь), так и технологической. Эту продукцию потребляли, помимо собственных нужд, убогие поселения на Большом («официальное» наименование) материке — чьи жители полностью сосредоточились на разборке оставшихся после орбитальных демонтажников полезностей с обломков. Обмен происходил едва не натуральный — пища взамен техноизделий или материалов… А ещё на побережье «главного» материка остался «космодром», на который время от времени садились небольшие челноки, привозящие простенькие и устаревшие везде, кроме Свалки, производственные и бытовые девайсы и забирая для перепродажи найденные собирателями технологические запчасти…

Все это Ал узнал, два дня пропивая в одной из забегаловок Слива (название местное, впрочем, официального наименования поселения никто не знал даже среди местных — если оное вообще существовало) найденного им древнего, но в целом работоспособного дрона-ремонтника, в компании ещё пятерых оборванцев-собирателей (с которыми там же и познакомился), впервые рискнув выбраться в местный «город» примерно через пару месяцев после «попадания». Критерием выбора собутыльников послужило знание упомянутыми единственного доступного землянину языка коммуникации — общим Ал на тот момент не владел, так что выбор по сути отсутствовал. Как и выбор места «первого прикосновения к цивилизации»; к этому «городу» пришлось топать пешком — потому-то он и был избран для первого визита, к следующему ближайшему поселению потребовалось бы шлёпать на сотню километров дальше… а на Свалке и десяток километров иногда — это расстояние всей оставшейся разумному жизни. В Сливе землянин провёл двое суток — и почти все знания о планете, да и о вселенной в целом, были почерпнуты им в ходе этой пьянки — и редких инфоперехватов Пью из планетарной сети. Впрочем, о Пью стоит рассказать отдельно, сразу после истории о появлении здесь самого Ала… хотя история так себе — краткая справка, не более…

Как Ал очутился на Свалке — он не понимал и сегодня. Просто, сидя за компьютером у себя на рабочем месте, поднял чашку с кофе — и в следующий момент упал с высоты около метра на песок, вместе с офисным кресло-стулом, куском стола с клавиатурой и мышкой, и шкафчиком с мелким барахлом за спиной. В перенесенном вместе с опешившим от такой подставы судьбы землянином объёме, вдобавок к вышеперечисленому, присутствовали кусок принтера, несколько шариковых ручек и большая часть офисного степлера, пачка бумаги формата А4, чайник с кипятком (чуть остывшим) и его собственная наплечная сумка, целая и невредимая. Пью, после ознакомления с этой историей, что-то бормотал о спонтанном проколе, перемежая высказываниями на тему аварийного срабатывания гиперконтура какого-либо корабля, но это Алу перестало быть интересным к исходу второго месяца пребывания на Свалке. Ему банально хотелось помыться перед сном, поесть нормальной еды и напиться чистой водой — и, в идеале, не заботиться хотя бы о том, что именно придётся (или вообще не придётся) есть следующим вечером.

Первая ночь после «попадания» была жуткой. Особенно после того, как на небе показались обе луны и малая орбитальная терминал-станция Свалки, и Ал понял, что домой он, скорее всего, не попадёт — вообще… Вода в чайнике закончилась к обеду вторых суток. Ал, с сумкой через плечо, забитой всем условно-полезным, что он смог собрать на месте падения, и узлом с почти-хламом из шкафчика в руках, плёлся куда глаза глядят, уже не обращая внимания на иногда отдельные куски корпусов, а иногда целые завалы из футуристической внешности агрегатов, разной степени сохранности