Илья Лислап Рукопись, найденная на заброшенной станции 4 Пират

4.1. Гордость Алтинии

Корабль называется Гордость Алтинии. Его капитан Крайм ан Ярнис — старый звёздный волк, лысый, как все космонавты, кряжистый, гораздо шире меня и ниже сантиметров на десять, с руками-лопатами, наверняка в ладонях он сможет спрятать футбольный мячик, и, похоже, я ему не слишком понравился. Нейросеть у него Боец-6к — командирская модификация.

— Молодой, а нейросеть не плохую отхватил! — Начал он беседу.

— Так точно. — Принял я армейский тон.

— В армии отслужил?

— Младший лейтенант ВКС в отставке.

— Что снова в армию не идёшь, а ко мне в частную лавочку собрался?

— Время упустил, а у Вас контракт можно за год закрыть, вместо пяти.

— И куда же ты спешишь?

— В университете учиться хочу.

— А-а. Студент значит. Ну-ну. Будет тебе контракт пять к одному. Только по деньгам не обижайся. А хочешь нормальные деньги — служи как все.

— Не. Устраивает.

— Богатенький что-ли? Нейросеть родители подарили?

— Увы нет. — Ответил я сразу на оба вопроса.

— Мне нужен абордажник в команду досмотра. Под протокол: устраивает?

— Под протокол: устраивает.

— А что техническую модификацию взял? Погонщиком хочешь стать?

— Могу.

— В судовой роли дроиды не предусмотрены. Хочешь, за свой счёт бери, но на скидки не рассчитывай.

— Понял. Если что починить на корабле нужно, то тоже могу.

— Нет. Не нужно. Зачем? Мы же не торговцы, что каждый кредит экономят. Корабль перед выходом должен быть от и до — на все сто. Трофеи мы тоже не чиним, просто цепляем и тащим. Хотя буду иметь ввиду. Так-с. Заявку я тебе одобрил. Принят, боец! Пошли это дело сбрызнем.

И мы пошли в бар. Бар — часть большого развлекательного комплекса для наёмников. Большое число залов и зальчиков, разнообразная кухня.

— Устраивайся, студент! — Кивнул мне Крайм. На входе ему сразу поднесли большой пластиковый стакан планетарки, он её в себя влил и речь его стала более отрывистой. — Сейчас пара бойцов подгребёт, дембелем их обрадую. Ты их угости хорошенько — так положено, чтоб служба хорошо шла. Пара дней до отхода у тебя есть, но к выходу чтоб был как штык.

Дроид-офциант притащил планетарку и 4 стаканчика. Сразу вслед за ним подошло два парня — чуть выше меня и худее.

— Что, доходяги, довольны? Дембель вам пришёл. Вот Кызага благодарите. Он вас сменит. Правда Кызаг?

— Прошу прощения, уважаемый Крайм, я Казак, а не кызаг. Казаки это с моей родины. Военное сословие. Соседи казаками детей пугают.

— А, болт да гайка и вся разница. Йонг, Тарих, что стоите как не родные? Садитесь, бойцы, пока я ещё командир и приказываю. Студент вас угощает!

Крайм налил водку по стаканчикам. Нам в маленькие, а себе в большой. Налил как говорится «с горкой».

— Ну, чтоб у студента служба пошла, а у вас, доходяги, жизнь. Пошла так, как планетарка пьётся. Чтоб всё на пользу, и ни капли мимо! — Произнёс Крайм, закинул голову, поднял стакан и, действительно ни капли не пролив, опорожнил его в широко открытый рот.

Мы вслед за Краймом приняли планетарку. Я сумел ловко поднять переполненный стаканчик, поднести ко рту и отхлебнуть половину. Затем, вдохнув и выдохнув, залил в себя остальное. Ребята прокапали на стол, попытались принять разом, но оба синхронно поперхнулись. С натугой, выпучив глаза, планетарку они проглотили, прямо-таки запихнули в себя.

— Эх, салаги! Студент ещё ничё, авось пообвыкнет. А доходяги так птичками-погремушками и остались. — Махнув на нас рукой, Крайм ушёл не оглядываясь.

— Ну что, парни? Что заказать на закусь? — Уточнил я у дембелей.

Вскоре мы жрали мясо с каким-то кисло-сладким пюре.

— Крайм — мужик ничего, ругается много, но специально не пакостит. Главное не залетать и не косячить.

— Эт, точно. Помнишь, как мы со скафами залетели?

— Да. Потом почти сутки тренировались — сложить, разложить, снять, одеть…

— Да. [Устали] в усмерть!

— А помнишь, как аварца угомонить не могли?…

Мы пили планетарку, наливали по полстаканчика, и я слушал их рассказы. Ребята оказались с шахтёрской корпоративной станции. И им была уготована та же жизнь, что и родителям — всю жизнь ковырять астероиды по системам. Корпорация им всё давала в кредит, и они этот кредит выплачивали. Если кредитный остаток становился слишком маленьким, появлялись неприятности — поломки и неудачные плохо оплачиваемые работы. В общем жили они как в песне американских шахтёров про шестнадцать тонн. Поэтому когда прилетел вербовщик, они схватились за этот шанс вырваться обеими руками. В пилоты их не взяли, хотя шахтёрскими корабликами они рулили нормально. Пошли в обычные бойцы. Пять лет прошли — не безоблачно, и в медкапсулах полежать пришлось, но они вдвоём выжили. Хотя сначала их было больше… Мы выпили за погибших и ещё за их однокашника, нарвавшегося на слишком зубастых аварцев.

Куда они дальше подадутся, я так и не понял. Назад шахтёрами они не хотели. Учиться не планировали. В армию тоже не рвались. Классно оттянуться на гражданке — я реальным планом не считаю.

Мы наелись и напились, меня планетарка расслабила, всё казалось классным, собутыльники — друзьями. Они, кстати, напились, речь стала у них несвязной и неразборчивой. К окончанию банкета у нашего столика нарисовались Крайм и Кантаа.

— Спасибо, баронет! Грамотно проставился и не пожмотничал! Спасибо!

— Вам спасибо, Кантаа, и вашей команде! — Откликнулся я, вставая.

- [Почему] ты […] мне […] не сказал, что баронет? — По-командирски рявкнул на меня Крайм.

— Вы не спросили…

— Вот урод в жопе ноги, едят тя мухи! Так вот откуда у тебя сетка навороченная! Чтоб мне без разных ваших аристократических фанаберий! Не то выкину без выходного пособия! Понял!?

— Понял. — Ссориться мне с ним не хотелось, и я постарался ответить максимально нейтрально.

— И без клановых заморочек, понял!?…

— Крайм! — Прервал его вопли Кантаа. — Ты так кричишь, будто тебе парочку вражин жалко! Ну уконтропупил их мальчик, так что, ругать его за это? Между прочим, один из них точно не сопляк был, а серьёзный боец. Смотри, рассердишь его, он и тебя на дуэль вызовет. Так я говорю, Казак?

— Никак нет, командира нельзя.

— Смотри-ка, правильные установки у паренька, командира нельзя, аварцев можно. — Пихнул в бок Крайма Кантаа. Крайм ещё попыхтел раздражённо, но уже почти не ругался:

— Вот ведь угораздило тебя свалиться мне на шею! Смотри! Ты меня понял!

Ответ ему не требовался, и он позволил Кантаа себя увести. Йонг и Тарих слиняли, а я пошёл отсыпаться, бросив недоеденное и недопитое,