увидеть мир. И не важно, что подобное путешествие могло сократить мне жизнь. По прогнозам врачей, она и так была короче некуда. В конце концов, отец сдался под напором моих аргументов и энтузиазма. Я была счастлива, так как абсолютно не хотела встречать свою кончину на больничной койке. Подозреваю, отец согласился на эту авантюру только из желания видеть мою радостную улыбку. В последние годы повод улыбаться мне выпадал нечасто.

И вот теперь я здесь. Кружу подле этой в чем-то прекрасной, а в чем-то ужасающей планеты. Зная, что до конца мне осталось около четырех месяцев. Я пытаюсь гнать от себя панические мысли, примирив их с неизбежным, но боль с каждым днем становится все сильнее не давая впасть в летаргическое забытье. Если честно, я даже благодарна ей за это. Только боль принуждает меня встречать каждый новый день, как бы говоря: «Эй, ты еще жива! Так что пользуйся моментом!». Вот только работать с этой коварной подругой тяжело, а обезболивающие действуют на меня все слабее.

Однако, не смотря на все обстоятельства, во мне все еще было живо ожидание. Наверное, для многих мое желание покажется странным, но в последние дни жизни я хотела бы поучаствовать в Приключении. Именно так, с большой буквы. Хоть таким незатейливым образом оставить о себе след. Это вот нелогичное ожидание Приключения и заставило меня отправиться на флот. Ну, кто же откажется от своей единственной мечты? Конечно, после мечты снова стать здоровой. Но веру в подобное чудо я уже практически утратила. А вот настоящее приключения еще вполне смогу повстречать.

Так я думала, когда выпустилась из академии и когда приступила к работе в месте предписания. Только за те два года, что я официально служу на борту «Буревестника 101», ничего не произошло. Ничего. Сплошная скука, если не считать еженедельных разборок членов экипажа между собой, но в этом нет ничего необычного. Стандартная грызня дабы скоротать время.

Все эти мысли медленно ворочались у меня в голове, пока взгляд отстраненно застыл на одном из обозревательных экранов. Сегодня категорически не получалось сосредоточиться на моем проекте. Недоделанный чертеж нового типа двигателя немым укором светился на голоэкране. И это раздражало еще больше чем заурядная служба, но подходящее решение возникшей проблемы по устранении излишнего перенагрева при старте не спешило посетить измученный разум.

Тихий писк приборов отвлек от тягостных мыслей. Я сипло вздохнула, едва не закашлявшись, и вновь взглянула на экран трехмерного радара.

Сначала я не поверила своим глазам. На границе радара четко был виден неопознанный объект, которого еще минуту назад там не было. Первой мыслью было — метеорит. А что? Вполне подходящие габариты для космического тела. Но мгновение спустя это заблуждение развеялось. Уж больно стремительно это «тело» приближалось к Актрузу, и соответственно к нам.

— Лейтенант Стаховски, объявляйте красную тревогу.

Стаховски, неопределенно мотнул головой, и не отрываясь от разгрома очередного виртуального дрона невнятно пробубнил:

— А, хмм? Еще минутка…

Вообще я крайне спокойный человек. В моей ситуации нервничать по любому поводу в целом не имеет смысла. Но подобное поведение в данный момент разбудило давным-давно похороненную в глубинах души ярость. И я сделала то что, наверное, не делала уже лет эдак десять — повысила голос.

— Второй пилот, Маяро Стаховски, немедленно объявляйте красную тревогу! Третий раз повторять не буду!

От неожиданности Стаховски выронил джойстик. Он крайне не любил, когда его звали по полному имени, ибо считал, что это сулит его тушке огромные неприятности. Я об этой особенности лейтенанта, конечно же, знала. Но пользовалась подобным приемом редко — чтоб не привыкал.

Потеря джойстика, наконец, возымела действие на разум пилота. А осознание сказанного привело его в крайнюю степень эмоционального возбуждение. Особенно после того как он взглянул на показания сенсоров. Конечно, я его в чем-то понимала. Ведь для меня, как и для него, это первая настоящая боевая тревога за два года службы. Не учебная, как обычно.

Стаховски преисполненный ажиотажем, и неожиданно проснувшимся служебным рвением, со второго раза попал по кнопке красной тревоги. Нет, конечно, можно было бы быстрее сделать все самой, но для этого пришлось бы встать с моего портативного передвижного кресла, а проворно я этого сделать не могу. Теперь же, мне оставалось только уведомить экипаж о происходящем, пока сирена успешно справлялась с побудкой.

— Внимание всему экипажу! Говорит коммандер Ле Соллиар. Обнаружен неизвестный объект без опознавательных знаков в зоне патрулирования. Конструкция неопознанная. Противник будет в зоне видимости ближних сенсоров через семнадцать минут. Это не учения! Повторяю, это не учения! Всему командному составу занять предписанные места!

Зациклировав информацию на трехразовый повтор, стала в нетерпении ждать появления на мостике остальных офицеров. Со стороны мое нетерпение, правда, никак не проявилось — за маской все равно ничего не видно.

Первым появился, как ни странно, лейтенант Каюдзава. Раньше за ним подобной дисциплинированности и пунктуальности не водилось. Видимо желание начистить кому-либо физию, победило страсть к подушке. После него потянулись остальные. Единственный, кого не хватало спустя пять минут после включения тревоги, был собственно сам капитан.

Пожав губы, хотя это никому не разглядеть, я снова ухватилась за коммуникатор. Связавшись с санчастью, приказала О`Шенри отрядить кого-то из его людей проверить капитанскую каюту и, если возникнет такая необходимость, вскрыть ее. Уж очень неподходящее время капитан выбрал для очередной дегустации продуктов брожения.

Мельком взглянув на свои руки заметила, что они слабо подрагивают. Но ты же сама хотела поучаствовать в Приключении? Чем не оно, скажи? Так что пора отставать все свои страхи и не уверенность. До завершения красной тревоги так точно. Облизнув потрескавшиеся губы, вновь взглянула на экраны.

Сейчас мы действовали по стандартному протоколу. Подобная ситуация не единожды проигрывалась на учениях и трудностей с выполнением приказов у команды не возникало. Каждый занимался своим делом по давно отработанному сценарию. И это несмотря на негативные отзывы руководства о каждом отдельном члене нашего коллектива. Как говорится — у всех свои недостатки.

Порядок действий подразумевал необходимость повторно удостовериться, что корабль не поддается опознанию, просчитать вероятную траекторию и цели противника, а также оценить возможное