взрослые не говорили. Испугались великана? Но всех великанов в округе друзья знали, обоих, ни один из них к деревне не подходил. А если на деревню напали снежные змеи? Нет, тогда бы гномы, наоборот, в домах сидели, на улицу не выходили, снежные змеи в дом заползти не могут. Других опасностей, от которых сбежали бы все жители деревни, гномы придумать не сумели.

Стали придумывать совсем уж сказочные истории. Гномы ушли, поспорив друг с другом: смогут уйти или нет. Гномы ушли, объевшись брюквой, и страдая галлюцинациями.

— Толстый, помолчи, у тебя у самого уже галлюцинации от брюквы.

— Вышли на минуточку, и не смогли найти дорогу домой, — предложила Белочка свою разгадку.

Но чего бы вдруг вся деревня на минуточку вышла? Профессор вернул разговор к началу. Куда все ушли? Нет, они не могли уйти в Новую деревню. Да потому что дороги не знали. Как можно уйти куда-то, не зная где это? И почему разбиты стекла и выломаны двери? Так убегали, что дверь некогда было открыть, выламывали вместе с косяком?

— Вот, помню, у меня был понос, так я дверь туалета…, — погрузился в воспоминания о своей бурной молодости Толстый.

— Нет, — перебил его Профессор, — это не они двери выбивали. Это им двери выбивали. Их снаружи выбивали, чтобы войти, а не изнутри, чтобы выйти. И еще я не могу понять, почему пропали все инструменты. Шапки зимой не взяли, а молотки, сверла, клещи, до последнего винтика собрали. Странно это.

Вот этим вечерние разговоры и заканчивались. Все соглашались с тем, что это очень странно.

Белочка двигала руками тряпичной куклы. Играла. Профессор нажал кукле на живот.

— Не могла Глашка ее выбросить. Мы когда с Толстым на разведку уходили, это была ее любимая подружка, везде с собой таскала. А если она кого-то своей любимой куклой назначит, это на месяц, не меньше.

— Значит, потеряла.

— Наверное. Но как же они тогда уходили? Она скорее зимой валенки потеряет, чем свою куклу. Напади великан, эта кукла последнее, что ему достанется.

— А где ты подобрал это сокровище? — поинтересовался Толстый.

— В этом все и дело. Ладно бы на улице. Ну, там, снегом занесло. А я ее нашел в доме Тимофея. За печкой.

Тимофеем звали гнома, ставшего после нападения великана в деревне главным. До этого никаких главных не было, каждый сам знал, что и когда делать. Но чтобы действовать сообща, восстанавливать Старую деревню, или заново строить Новую, кто-то должен командовать. Ушедшими командовал гном по имени Митрофан.

— А с кем там Глаша дружила? — удивилась Белочка.

— Да ни с кем. У Тимофея все дети ее старше в два раза, сама же знаешь.

— Вот я и удивляюсь.

— И я удивляюсь. Как Глашкина кукла оказалась в его доме.

— Ну что, король воздуха, ты наелся? Нет, не надо, не благодари меня. — Толстый похлопал Малыша по плечу и поднялся из-за стола. — А чего никто не одевается?

— Кто одевается? Куда?

— Мы разве не идем в дом Тимофея?

— Зачем?

— Так, я не понял, вы тут по ночам под одеялами вторую порцию брюквы подъедаете? Она вам уже вместо мозгов? Тайну разгадывать идем, зачем же еще? Чувствую я, это все неспроста.

3

Наскоро одевшись, гномы шли к дому Тимофея. Мимо целых домов и мимо развалин. Улицу от снега никто не чистил, посередине протоптана узенькая тропинка, по бокам — снега по колено. Но хоть по деревне можно ходить без снегоступов. Впереди шагал, разгребая снег, Профессор, за ним Белочка и Толстый. А вот Малыш зачем-то залез в снег и брел, набирая себе полные валенки, еще и падая через два шага не третий.

— Малыш, ну давай быстрее, нашел время в снегу копаться, — позвала его Белочка.

— Да сейчас, подождите. Или идите, я догоню.

— Пошли, пошли, — поторопил Толстый, — он у нас контуженный, за себя не отвечает, пусть что хочет, то и делает. А мне вот не терпится в доме Тимофея хорошенько пошариться, чую, найдем там что-то интересное.

Но ничего интересного они не нашли. В остальных домах двери хоть на одной петле болтались, а у Тимофея сорванная дверь валялась на крыльце, и в комнаты намело снега.

— Давайте, помогайте!

Подоспевший Малыш взялся за лежащую дверь.

— Малыш, але, открыто, заходи! Нет, вы на него посмотрите, он решил, что эту дверь надо открыть. Ее до тебя, открыли, раз и навсегда. Иди сюда, давай.

— Толстый, еще одно слово, я тебя ночью на крышу затащу, и летать заставлю.

— Понял, извини, погорячился, где тут браться?

Под дверью лежала раздавленная деревянная тележка.

Гномы смели снег со стола в зале Тимофеева дома.

— Вот, — выкладывал из карманов Малыш. — Это кукла, это лошадка, это я не знаю что, вот зеркальце, еще тележка, а это… Это скакалка.

— Ты быстренько сбегал магазин игрушек ограбил? — Толстый рассматривал вырезанную из березы лошадку без одной ноги. — Слушайте, это же моя! Ну, была моя, — застеснялся он, — ей сейчас Агафончик играет. Ну, младшой. Играл, то есть. Ты где это взял?

— В снегу. Там, — Малыш показал на дверной проем, — сбоку от тропинки, где снег глубокий, там нашел.

— Очень интересно, — сказала Белочка растерянно, — сестра Профессора куклу потеряла, брат Толстого лошадку потерял, и остальное тоже дети потеряли. У них тут что, без нас на детей потеряйство напало? Может, они заболели? — испугалась Белочка.

— Нет, — Профессор наматывал на ладонь скакалку. — Они это не потеряли. Они это специально бросили.

— Разбросали игрушки? И не собрали? С родителями поскандалили? Их всех выгнали из деревни? — предположил Толстый.

— Не поскандалили. Их кто-то заставил бросить. Нельзя было с собой игрушки брать. Или они сами бросили. Чтобы мы их нашли.

— Мы?

— Ну, или кто-нибудь.

— И все игрушки лежали по дороге к дому Тимофея, — задумчиво произнесла Белочка.

— Ага, — кивнул Малыш, — я и в переулки заглядывал, там такое же.

— Так, — Профессор решительно хлопнул себя по коленям, — если все шли сюда, это неспроста. Белочка — ты на кухню, Толстый — в спальню, Малыш в детскую, я здесь пороюсь.

— А что ищем-то? — поинтересовался Толстый.

— Сам не знаю. Что-то. Что-нибудь необычное.

— Ты же не думаешь, что мы сейчас дверь в кладовку откроем, а там вся деревня сидит, от нас прячется?

— Ну, — выпрямился Профессор, — я бы не особо удивился.

Ни в одной комнате гномы ничего необычного не нашли. Толстый попытался выдать за что-то необычное сломанную мышеловку, потом долго вынимал ее из-за пазухи и ругался на Белочку.

— Нет, не верю, что с игрушками это случайно. И пол здесь, смотрите, — Профессор встал на колени и расчистил снег, — весь в выбоинах, тут тащили что-то. Роняли. — Он поковырял вмятину в деревянной доске. — А