переваривая услышанное, и едва заметно улыбнулся. Но выступившие слёзы заставили сверхчувствительные объективы усилить фокусировку. И девушка-робот ещё настойчивее вопросила:

— Что с вами? Я вызываю скорую помощь!

— О нет! Погоди! Со мной всё в норме. Просто… — старик сглотнул комок и продолжил, — Просто я счастлив.

— Счастлив? Почему? — Элла задумчиво наклонила сверкающую полированной сталью голову.

— В твоём голосе появилось сочувствие! — провозгласил седовласый хозяин и радостно потряс тщедушным кулачком, — Ещё немного, и количество накопленной информации совершит качественный скачок. Тогда ты обретёшь чувства…

“Это и есть чувство?” — пронеслось в голове. И логика моментально подтвердила вывод цифрового сознания. Но возникший эмоциональный процесс нёс совершенно не ту окраску, что ожидала стальная красавица.

Лицо открывшего коробку не порождало в голове никаких положительных эпитетов. Всклоченные засаленные чёрные космы не знали парикмахерских ножниц уже много месяцев, бугристая грязная кожа отливала болезненной желтизной, а мерзкая улыбка обнажила мелкие и невероятно хищные зубы. Самый же высокий индекс отрицательных впечатлений несли глаза — маленькие, чёрные, невероятно злые.

Сознание, сформированное на основе хоть и довольно устаревшей, но максимально усовершенствованной электронной машины, тут же сравнило маячившее перед глазами лицо с запечатлённым во множестве ячеек памяти образом создателя. Усеянное морщинами лицо, добрые отливающие желтизной глаза, пушистые, ниспадающие до плеч потоки серебристой седины… Всё это составляло столь разительный контраст с увиденным, что девушка-робот на несколько секунд растерялась.

Эта заминка озадачила открывшего коробку. Он скорчил недовольную мину и резким, слегка визгливым голосом поинтересовался:

— Эй! Жестянка! Ты вообще работаешь?

Девушка слегка повернула голову, выказав совершенно несвойственную стальному телу грацию, и чётко сообщила:

— Тестирование новых схем завершено. Я полностью работоспособна. Меня зовут Элла. А кто вы?

Этот невинный вопрос вызвал у человека совершенно непредсказуемую реакцию. В какие-то доли секунды его расслабленное тело напряглось и выстрелило рукой словно молотом на пружине. Удар основанием открытой ладони был столь мощен, что отнюдь не миниатюрная стальная фигура робота рухнула назад в коробку. Над её головой тут же, брызжа слюной, прошипел мерзкий голос:

— Тварь тупая! Я теперь твой хозяин! Ясно?

Кибернетическая девчушка молчала. Нет, полученный удар не нанёс ей повреждений. Даже апперкот чемпиона мира по боксу не смог бы нарушить функционирование кибермозга, защищённого слоями армированных конструкций. Молчание было вызвано спешной мобилизацией вычислительных ресурсов для оценки происходящего. И решение пришло тут же:

— Вы нездоровы. Я запрашиваю экстренную помощь!

В ответ на это человек неожиданно затрясся от смеха. Из глаз даже брызнули слёзы, а мерзкая улыбка на мгновение окрасилась искренней радостью. Но через пару секунд он уже зло шипел в своей обычной манере:

— Ну, давай! Попробуй! Вызови кого-нибудь!

Элла уже не слышала его. Ещё до взрыва хохота она попыталась выйти на связь с глобальной сетью. И тут её ждал грандиозный сюрприз — стандартный сигнал не проходил. На запасных частотах также ждало фиаско. Узел связи раз за разом старательно перебирал все доступные варианты общения с внешним миром, но из этого ничего не выходило. Через несколько миллисекунд подключился блок анализа коммуникационных проблем. Его неторопливое тестирование было прервано визгливым выкриком:

— Даже не пытайся связываться с кем-либо! Твоим ржавым мозгам это не под силу! И не вздумай говорить со мной, не будучи спрошенной! Ясно?

Ответить девушка не успела, получив очередной удар в голову. Теперь уже с ноги.

Так началась её жизнь в новом доме.

***

Унылая тишина запертого жилища и невозможность общения запросто надломили бы психику хомо сапиенса. Робот же, собранный пусть и по устаревшей технологии, оставался существом рациональным. И Элла, кроме безмолвного выполнения приказов нового хозяина, полностью переключилась на сбор данных и анализ ситуации.

Первое, что удалось выяснить, нового хозяина звали Анатоль. Второе открытие всколыхнуло в электронных мозгах целую бурю хоть и смоделированных, но вполне ощутимых эмоций. Её создатель и прежний хозяин умер, она же досталась в наследство его племяннику. Услышав об этом кибернетическая девчушка едва не спалила основной вычислительный контур. Она ещё с трудом управляла последней внедрённой разработкой, которая являла собой эмулятор переживаний и чувств. Именно на этот блок гениальный инженер Генрих Карлович и возлагал все свои надежды. Работая дни и ночи, старик маниакально преследовал идею вырастить в недрах классической электронно-вычислительной машины настоящий искусственный интеллект.

В обществе двадцать пятого столетия, когда бионические создания давно приобрели как мощь искусственного разума, так и равные с людьми права, попытки оживить старую электронику у всех вызывали улыбку. Над стариком потешались и соседи, и знакомые, и коллеги. Хотя последние называли мечты Генриха Карловича не иначе как блажью стареющего гения. И даже зная всё это, старик продолжал упрямо верить, что в структуре электронного процессора может зародиться сознание. Ночи напролёт пожилой инженер корпел над книгами, а дни тратил на совершенствование алгоритмов и вычислительных схем.

Первые тесты показали столь низкий коэффициент разумности, что впору было навсегда распрощаться с несбыточной мечтой. Но старик верил в свою звезду, продолжая истово трудиться над совершенствованием цифровой красавицы. Вкладывая в работу всю душу, он и сам не заметил, что перешёл с уважительного общения с роботом, на ласково-отеческое. Когда он только размышлял над путями воплощения своей идеи, то сразу же задумался о том, как будут звать его создание. Увы, но с таким простым делом, как присвоение имени роботу, старик испытал неожиданное затруднение. Если вопрос половой принадлежности решился моментально, дед просто не мог представить, что такое прекрасное создание не будет женщиной, то с именем всё оказалось гораздо сложнее. Он посвящал этой проблеме всё свободное от технических свершений время. Даже торопливые приёмы пищи, Генрих Карлович совмещал с листанием различных списков имён, изучением их происхождения и значения. Не преминул ознакомиться и с несколькими астрологическими источниками, хотя ранее держался от подобных книг на