объявил о переносе столицы Великого Княжества Рисского в сей прекрасный град. В котором, кстати, так и действовало со времен Орбелия ограничение на въезд и проживание. Однако. Это сурово — это моментом отсекается масса народу от кормушек. С другой стороны — сразу и почва и возможность для мятежей и переворотов в Альмаре… Ой, доиграется князь… Кстати, оппозиционный листок нахально намекал — мол, не изжил князюшко-то душевную болесть, ой, не изжил! Чуть оправился — и вота, нате, рецидив… Впрочем, мягкотелый и добрый князь Велим не раз уже брал кого надо ежовыми рукавицами за яйцы. Может, и тут вывернет куда хочет.

Но то было бы пол-беды. И никого в целом и не касалось бы. Однако, этот Велим учудил куда более серьезную штуку. Он разом ввел социальную систему, аналогичную союзной — то есть по сути отменил привилегированные классы, освободил крестьян, введя деление на подданных и граждан. Вот тут-то точно не обойдется без мятежей. Правда что… Массы-то всемерно на стороне князя, а массы — это и армия, и полиция. Но чтоб старые хозяева жизни сдались без боя… Ой, польется красненькая… В какое интересное время живем!

В подтверждение того, что социальные преобразования начались всерьез и надолго, к обеду принесли письмо. Чуть ли не срочная почта — кстати, денег стоит. Писал мне тот самый хмырь из Свирре, коему я оставил в пользование ксюшадь с телегой. В чуть ли не наглом тоне, тот заявлял, что лошадь померла, а телега полностью пришла в негодность, отчего более он мне платить не будет. Тем более что никаких бумаг нету. Вот так вот. Интересно, если ситуация изменится — кобылка воскреснет? Ай, да пусть ему! Жалко мне, что ли. Наоборот, баланс восстановился, с учетом вчерашнего приобретения. Но настроение было хорошим, потому тут же настрочил в Свиррское отделение службы по налогам и сборам сигнал, приложив и письмо. Мол ничего против не имею, тем более бумаг и впрямь нет, но вы уж сами разберитесь — а то, может, он там и налоги не платил, а я соучастником сего быть не жалею! Вот так, и хорошего вам всем настроения! По пути на почту закину. Не скорым, обычной, подешевле. Недели три идти будет — пусть успеет порадоваться. Нельзя лишать человека мимолетных радостей, которые он сам себе другому вырыл.

После обеда, прихватив Милкину винтовку (приклад ей в самый раз, и новый хват весьма понравился, даже говорит — лучше получается), отправился к Хуго. Надо ж все теперь зашкурить и покрасить, как положено. Правда, сразу забрать не получилось — он был занят над отделкой ружей, и отвлекаться не хотел. Ну, ничего, потом зайду. Посидели, поговорили — он все горит идеей пулемет сделать. А я еще разок опробовал наш машиненгевер — нет, если до полпуда облегчит, то игрушка выйдет изрядная. И ведь под законы не попадающая вовсе. Я поспрашивал осторожно — но, к удивлению, о проблеме ускорения перезарядки револьверов тут, похоже, никто и не думал вовсе. В крайнем случае обходились сменным барабаном. Чудны дела Твои, хотя чего в мире не бывает. Но мне надо будет что-то для себя придумать, потом. Еще обсудили с ним, что неплохо бы все же сгонять на стрельбище, прихватив мою ведьму — надо потренировать ее всерьез. Хуго еще обмолвился — мол, надо бы им подобрать охотничьи костюмы, в платьях, мол, не то выйдет. Успокоил его — мол, все учтено могучим ураганом. Костюмы будут такие, что ружья продадутся наверняка. Пообсуждали еще всякую мелочь, да я и откланялся, как раз до сумерек пешком домой добреду.

Пошел себе не спеша, в весьма приятственном расположении настроения. Со Старой Кузни свернул, срезая путь, в переплетение улочек старого ремесленного района, именуемого почему-то Голодай. Хотя, вроде, и намека нет, выглядит все зажиточно. Улочки здесь старые, узкие, дома каменные стена к стене. Город в своей предельной концентрации, практически. В центре-то попросторнее даже. Нет, и тут не средневековые улочки, такого тут в принципе нигде нет, ну не дожило ничего с совсем древних времен-то. А тут — даже тротуары в полтора аршина имеются, но движение строго одностороннее по проезжей части. Дворникам, кстати, вменяется и за этим следить, да и указатели вполне есть.

Вот по такой улочке, по названию аж Кривоколенной, я и шествую себе. и тут сзади — цокот копыт, стук колес. Оглянулся — ого, серьезное дело, мерс с гаишным эскортом. Катит большая закрытая карета бизнес-класса, спереду и сзаду — гвардейцы Совета верхом. Кого ж это сюда принесло? Остановился, пропуская — они и так проедут, тут на самом деле строго насчет неприятностей пешеходам из чистой публики. Но, мне-то ведь и самому интересно. Проехали, передовой гвардеец меня едва взглядом удостоил, а тот что сзади и вовсе мимо смотрит куда-то. В самой карете окна без штор, но не видать ничего, сидят кто-то, да я ж все одно не рассмотрел бы. Проехали неспешно — ну да на таких кривых улочках да на уклонах какой дурак, с важным грузом тем более, быстро б понесся.

Однако, едва меня обогнав, этот местный гелендваген и тормозит. Вот интересное дело — к кому это тут чин приперся? Напротив честные дома, а по моей стороне вывеска «Булки и пирожные высшего качества! Всегда свежие!» Высокий чин возжелал глютена в организм? И нигде, кроме? Али там дело не в тех булках, и кондитер женского полу, нестара и хороша собой? Ладно, мне-то что. Передовой гвардеец уже спешился, подходит, открывает дверь колымаги. Ну а я стою себе — в общем-то, тут с чинопочитанием местами просто, раз охраны не нагнали, стало быть можно и вовсе мимо пройти. Но с другой стороны — зачем нарываться? Полномочия у ФСОшников здешних большие, и ребята они ой какие хваткие… Постою, пока ВИП проскочит. Ну, чего ж никто не вылазит-то?

— Офицер ландмилиции Йохан? — без малейшего намека на вопросительную интонацию утверждает гвардеец, и, не дожидаясь даже моего охреневшего малость ответа, заявляет, кивая на катафалк — Вам надлежит проехать с нами.

КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ ЧАСТИ.