Первый Ватиканский мифограф
В.Н. Ярхо. Первый Ватиканский мифограф
Предлагаемый читателю трактат, известный среди специалистов как Первый Ватиканский мифограф, вместе с одновременно найденными Вторым и Третьим, завершает эту, почти полуторатысячелетнюю традицию, которая начинается именами Метродора из Лампсака и Стесимброта с о-ва Фасоса (оба — V в. до н. э.), древнегреческих комментаторов Гомера. Впрочем, само понятие мифограф сразу же нуждается в объяснении.
Как известно, слово мифограф обозначает по своему составу всего-навсего «пишущий (излагающий) мифы», и в этом смысле оно может быть применено едва ли не к большинству античных авторов, от Гомера (VIII в. до н. э.) до христианского епископа Нонна, сочинившего в 5 в. н. э. огромную эпическую поэму в 48 книгах о боге Дионисе, чуть не в полтора раза превышающую по объему «Илиаду». Между этими двумя именами разместятся многие десятки древнегреческих и римских поэтов и прозаиков, которые в разной степени и с разными целями обращались к неисчерпаемому фонду античных мифов — космогонических (о происхождении мира и смене времен года), теогонических (о рождении и деяниях богов), героических (о походе семерых на Фивы и войне под Троей), сказочных (о путешествии аргонавтов и скитаниях Одиссея), объясняющих происхождение семейных отношений (о Данаидах, об Эдипе) и причины превращения людей в звезды и камни, в животных и растения (об Андромеде и Ниобе, Арахне и Дафне). Конечно, каждое последующее поколение писателей использовало в изложении мифов опыт своих предшественников, принимая его или отвергая, но каждый автор все же всякий раз по-своему творил миф.
Тот мифограф, чье произведение представлено ниже, принадлежит к совсем другому литературному жанру: он не сочинял поэм и трагедий, сюжет которых строился бы на мифе, не писал лирических стихотворений, привлекая подвиги мифических героев в качестве примера страстной любви или героического самопожертвования, не произносил речей, обращаясь к мифу как к неоспоримому доводу в своих доказательствах. Он попросту излагал мифы, уже получившие воплощение в художественных произведениях, иногда оспаривая или объясняя их, но никогда не претендуя на собственное творческое их осмысление. Именно в таком значении понимается в науке об античности мифография как отрасль литературного труда, вторичная по отношению к художественной интерпретации мифов[1].
1
Что такое античная мифография
Может показаться парадоксальным, что первый сохранившийся до наших времен труд по мифографии содержит не изложение мифов, а их опровержение: мы имеем в виду сочинение некоего Палефата, вероятно, принадлежавшего к школе Аристотеля и написавшего в IV в. до н. э. трактат «О невероятном». До нас тот труд дошел в сильно сокращенном виде (первоначальные 5 книг были сведены в одну), но характер его совершенно ясен: то была попытка рационалистического толкования мифов, в погоне за которым иногда предлагались объяснения не менее невероятные, чем сам миф[2]. Произведение Палефата было не первым образцом критики мифа (истоки ее уходят по меньшей мере за полтора столетия до его появления) и, тем более, далеко не последним. Рационалистическое и аллегорическое толкование мифа сопровождает всю античность, переходит из нее в Средние века и раннее Возрождение.
Однако свою основную задачу античная мифография видела все же в изложении мифа, и для того было достаточно вполне практических оснований.
К концу IV в. до н. э. миф утратил в глазах читателей свое художественное обаяние. Между тем, содержанием всей древнегреческой классики, и, в первую очередь, гомеровских поэм и трагедий знаменитых драматургов V в. , служили мифы, и не знать их было совершенно невозможно, поскольку классическое наследие являлось обязательной составной частью школьного образования. И вот, с начала эпохи эллинизма (рубеж IV—III в. до н. э.) в качестве вспомогательных средств, облегчающих доступ к Гомеру и Еврипиду, появляются всякого рода словари и комментарии, изложения и пересказы, которые отчасти дошли и до нас[3], но в огромной своей массе получили отражение в компиляциях более позднего времени, возникших уже на исходе Римской республики и во времена Римской империи, а то и после ее падения, т. е. от I в. до н. э. вплоть до V—VI вв. н. э.
По своему характеру продукция античных мифографов не является однотипной.
В ней представлены труды систематизирующего характера, как, например, греческая «Мифологическая библиотека», известная под именем Аполлодора (она датируется, скорее всего, II в. н. э.)[4], или относящиеся к тому же II в. латинские «Мифы» («Рассказы»), которые восходят к какому-то греческому источнику и дошли до нас в сильно переработанном виде под именем столь же загадочного Гигина, но в своей первоначальной редакции отличались, по всей видимости, достаточно строгой организацией материала[5].
Наряду с этим существовали компендии более узкого назначения. К ним относится небольшое собрание историй о «Любовных страстях», составленное в середине I в. до н. э. ученым греческим поэтом Парфением в качестве источника сюжетов для элегий римского поэта Корнелия Галла и, следовательно, не рассчитанное на широкую публику. Однако адресат Парфения, впавший в немилость у императора Августа и покончивший жизнь самоубийством, вероятно, не успел воспользоваться услугой своего друга, а свод Парфения, сохранившийся всего лишь в одной средневековой рукописи, донес до нас содержание 36 историй о любовных страстях, извлеченных им из произведений различных авторов[6]. Другое собрание мифов, ограниченных тематикой превращений людей в птиц, растения, камни и т. п., сохранилось в той же рукописи вместе с «Любовными страстями» Парфения под именем некоего Антонина Либерала (II в. н. э.)[7]. Ко II в. н. э. относится и «Астрономия» столь же загадочного Гигина, как и автор упомянутого выше сборника; для нас она интересна тем, что во 2-ой ее книге собраны мифы, объясняющие, кто и почему превратился в небесные созвездия[8].
Труднее поддаются систематизации еще два мифографических сборника, написанные несколько раньше и известные нам по пересказу византийского патриарха Фотия (IX в.), который оставил после себя сочинение под названием «Библиотека» с описанием прочитанных им книг. Это — «Рассказы» Конона и «Необычная история» Птолемея Гефестиона. Если первый в известной мере примыкает к традиционной мифографии, то второй наполняет свой труд совершенно вымышленными историями и ссылается на никогда не существовавшие источники, придавая своему опусу абсолютно