и производила впечатление двух крупных людей, склеенных вместе.

  «Послушай, Чарли, это происходит сейчас», - сказал Баптист голубоглазому мужчине со светлыми волосами и загорелой обветренной кожей, который сидел слева от него в конце тикового банкетного стола, на который легко поместилось пятьдесят человек. Чарли изобразил неистовый интерес, как и тридцать других гостей. Любой, кто производил впечатление, что он не был полностью очарован кулачными навыками Батиста, рисковал провести сеанс корректировки отношения в подвале особняка, из которого немногие вышли живыми.

  На экране противник Батиста отшатнулся на несколько шагов. Кровь из глубокого пореза на правом глазу ослепляла его. Будущий президент Батанги сделал ложный удар, прежде чем нанести сокрушительный удар в висок своей жертве. Когда Топалов опустился на холст, боксеры и президентские баптисты запрокинули головы и громко рассмеялись. Хотя звук был отключен, все присутствующие на банкете знали, что многие фанаты Батиста скандировали хо-хо-хо, как всегда, когда Счастливый воин сбивал противника с ног. Батист заработал свое прозвище тем, что радостно смеялся всякий раз, когда подвергал врага особенно ужасным избиениям.

  После боя Топалов был госпитализирован. Человеку, правившему Батангой до Батиста, повезло меньше. После того, как его нокаутировали россиянина, Батист вернулся в Батангу для парада победы, за которым последовал обед в его честь, который дал предыдущий президент республики. Во время обеда отряд армейских офицеров, подкупленный деньгами из боевого кошелька Батиста, ворвался в банкетный зал и устроил переворот. Ходили слухи, что Батист сделал несколько отличных шуток, поедая сердце экс-президента на церемонии Джуджу, которая должна была наполнить его духовной сущностью покойного.

  Баптист улыбнулся, демонстрируя идеальный набор жемчужно-белых зубов. Разве это не был чудесный удар, Чарли?

  - Очень мощно, господин президент, - ответил Марш. Чарли был на фут ниже и примерно на сто пятьдесят фунтов легче своего хозяина. Из-за того, что ему не хватало храбрости и порочного темперамента Батиста, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть свой ужас во время обеда. Теперь он собрал свои нервы и поднял тему, которую ему подтолкнуло любопытство с тех пор, как Жан-Клод пригласил его сесть в кресло, обычно занимаемое Бернадетт Батист, единственной из жен президента, которая родила ему ребенка.

  Мадам Бернадетт была бы довольна вашей демонстрацией мужественности, господин президент.

  Батист согласно кивнул. Женщинам нужен могущественный мужчина, Чарли. Они знают, что ваша сила доставит им огромное удовольствие в постели, не так ли?

  Чарли посмотрел через стол на ребенка Бернадетт, пятилетнего Альфонса, который сидел рядом со своей няней.

  Я вижу, твой очаровательный сын здесь, а где твоя прекрасная жена?

  Улыбка Батиста исчезла. К сожалению, она не смогла присоединиться к нам сегодня вечером, но она сказала мне передать вам привет, если вы спросите о ней.

  Сердце Чарли сжалось, и ему потребовалась вся его энергия, чтобы удержаться от рвоты.

  Ах, десерт, - вздохнул Батист, когда слуга подкатил тележку для печенья рядом с его богато украшенным стулом с высокой спинкой. Доброжелательный и всемогущий правитель Батанги любил есть почти так же, как любил причинять боль, и нетерпеливо оглядел телегу. Он был заполнен всеми любимыми блюдами президента, большинство из которых он впервые попробовал в ресторанах быстрого питания и роскошных буфетах в казино Лас-Вегаса.

  Ту и ту, я думаю, - сказал он, указывая на огромный кусок немецкого шоколадного торта и мороженое с тремя шариками, заваленное взбитыми сливками, посыпанное орехами, усыпанное вишнями Мараскино и покрытое карамелью, клубникой, и шоколадные соусы.

  Президент повернулся к Чарли. Он широко улыбался. Ешь, друг мой.

  У Чарли не было аппетита, но он знал, что лучше не подчиняться любой президентской команде, даже такой доброй, как приказ съесть десерт. Как только официант положил огромный кусок вишневого чизкейка на тарелку Чарли, Батист наклонился к уху Чарли и заговорщицки прошептал:

  Я открою тебе секрет, но никому не скажу, иначе это испортит сюрприз. После ужина у меня запланировано интересное развлечение.

  Ой?

  Да, - радостно ответил Батист. Его природа известна только мне и Натану.

  Чарли нервно взглянул на Натана Туазаму, сидевшего в середине банкетного стола рядом с женой сирийского посла. Туазама был главой Национального бюро образования, секретной полиции Батиста. Голова трупного черного человека медленно повернулась в направлении Чарли, в то время как Чарли повернулся к нему, как будто Туазама прочитал его мысли. Ходили слухи, что Туазама обладает сверхъестественными способностями, и Чарли не полностью опровергал эти слухи. Тонкие бескровные губы Туазамы не выражали радости президента. В отличие от своего хозяина, Туазама не обладал чувством юмора. Чарли даже не был уверен, что у него есть какие-то эмоции.

  - После ужина вас пригласят присоединиться ко мне в самом необычном и незабываемом переживании, - сказал Батист, сверкнув яркой улыбкой. Но хватит разговоров. Пойдем, Чарли, наслаждайся своим тортом.

  БАНКЕТ продолжался еще час, пока Батист заставлял своих гостей повторять свои любимые поединки. Затем, чуть позже часу ночи, он милостиво попрощался со всеми, кроме избранной группы, которым было приказано остаться. Чарли просмотрел несколько избранных и обнаружил, что среди них был Натан Туазама; Альфонс (едва державший глаза открытыми); Мадам О 'Дулу, няня ребенка; судья Верховного суда Батангана, который имел наглость выразить несогласие в деле, которое хотел Батист, разрешить определенным образом; и генерал армии, который, по слухам, критиковал своего главнокомандующего.